Реферат: Ленинград во время ВОВ

Реферат: Ленинград во время ВОВ

Враг так близко

В сентябре 1941 года наступление фашистских армий на Ленинград окончательно захлебнулось, выдохлось. Возглавлявший войска фельдмаршал фон Лееб был вынужден доложить в гитлеровскую ставку, что продолжать наступление имеющимися силами он не в состоянии. Попытка ворваться в город не удалась.

8 ноября в Мюнхене Гитлер заявил: «Тот, кто прошел от границы до Ленинграда, может пройти еще десять километров и войти в город. В этом нельзя усомниться. Но в том нет нужды». Точно так же в известной басне лисица говорила, что «зелен виноград».

Немцы были остановлены на пороге большого и богатого города. В стереотрубы и артиллерийские панорамы они видели дворцы, храмы, множество домов, площади, памятники.

С Пулковских высот, с Вороньей горы огромный город лежал перед ними словно на ладони. Но надежда захватить его рухнула.

На виду у города немецкие солдаты работали лопатами, зарывались в болотистую ленинградскую землю, под моросящим дождичком и под первым снегом строили линии обороны, ходы сообщений, блиндажи, огневые позиции.

С сентября 1941 г. началась почти 900-дневная блокада Ленинграда. В осажденном городе осталось 2 млн. 544 тыс. гражданского населения, в том числе свыше 100 тыс. беженцев из Прибалтики, Карелии и Ленинградской области. Вместе с жителями пригородных районов в блокадном кольце оказалось 2 млн. 887 тыс. человек. Среди оставшихся в блокированном Ленинграде было не менее 1 млн. 200 тыс. человек несамодеятельного населения, из них около 400 тыс. детей.

Коммуникации, по которым снабжалась группа фашистских армий, растянулись на сотни километров. В тылу ее разгоралось партизанское движение, зрело общее народное сопротивление. А впереди немецкие войска ждала суровая русская морозная зима.

Строг и суров был в те недели и месяцы облик Ленинграда. Он, фронтовой город, научился жить под бомбежками, под артиллерийским обстрелом. Ленинград стал крепостью. Главную силу города в это напряженное время, время испытаний составляли его жители. Николай Тихонов в годы блокады так писал об этом:

«Когда враг приблизился к городу, он даже не мог представить себе всю силу той ненависти, какой кипели ленинградские люди, всей мощи сопротивления, всей гордости ленинградцев за свой город, всей их решимости бороться до конца, бороться, если это будет надо, не только на подступах к городу, но и на его улицах, сражаться за каждый дом, за каждый переулок.

С первых же дней блокады Ленинграда фашисты приступили к варварским обстрелам и бомбардировкам города. Первые снаряды противника разорвались 4 сентября 1941 г. на станции Витебская-Сортировочная, заводах «Большевик», «Салолин», «Красный нефтяник». В это время тяжелая немецкая артиллерия вела огонь по городу из районов Стрельны, Красного Села, Урицка, Пушкина, поселка Володарского. Основной целью этих обстрелов, по признанию самих немцев, было «разрушение жилых зданий и истребление жителей Ленинграда». На их картах были отмечены такие «военные» объекты города, как музеи, дворцы, школы, больницы. Так, Эрмитаж был обозначен как объект № 9, Дворец пионеров — № 192, Институт охраны материнства и младенчества — №708.

...Как никогда обнаружилось, что это — город большевиков, город пламенных революционеров, с традициями не умирающими, а получающими все новое и новое славное продолжение. Единственно, на чем сосредоточили ленинградцы свои мысли, — отстоять город, разбить врага, уничтожить».

Очень быстро и естественно, никого не поражая и не удивляя, в повседневную жизнь города вошли сотни фронтовых примет. В толпе прохожих на улицах мелькали люди с оружием, с противогазами, с санитарными сумками через плечо.

В октябре стало популярным слово «всевобуч» — всеобщее военное обучение. Каждый житель города, способный держать оружие, должен был научиться метко стрелять, вести рукопашный бой. Открылись 102 военно-учебных пункта, большая часть их — на крупных предприятиях города.

Как когда-то для революционного Петрограда, для военного Ленинграда характерной стала фигура «человека с ружьем». Улицы патрулировались не только красноармейцами и матросами- балтийцами, но и рабочими, которые в революционные годы были в рядах пролетарской Красной гвардии. На улицах и площадях встречались с винтовками в руках представители двух поколений — отцы и дети.

Многочисленные плакаты, расклеенные на стенах домов, призывали: «Враг у ворот! Все силы на защиту родного города». Этому лозунгу отвечало всеобщее, всеохватывающее стремление внести свой вклад в победу над врагом.

В первые месяцы войны сотни тысяч ленинградцев были одержимы одной мыслью: «На фронт!» Им казалось, что только там, на передовой, решается судьба Родины. Но военная реальность убедила: не менее важно выпускать оружие и боеприпасы, поддерживать в городе революционный порядок.

Боевые действия советских войск на подступах к Ленинграду. 10 июля – 10 ноября 1941 г.

Фронт сам пришел в Ленинград... 15 ноября было создано Управление внутренней обороны города. Оно стало осуществлять руководство стрелковыми и морскими частями внутренней обороны, вооруженными рабочими.

Рабочие отряды были объединены в четыре бригады, сформированные по войсковым штатам. Кроме стрелковых батальонов в них входили минометные, артиллерийские дивизионы, специальные подразделения. Бригады объединили 16 тысяч человек — рабочих, служащих, инженеров и техников. Еще несколько тысяч бойцов состояли в формированиях крупных предприятий.

Это был резерв Ленинградского фронта — надежный, постоянный, готовый по первому сигналу стать под ружье и сражаться с противником.

Город жил военными интересами. В газетах в первую очередь прочитывались сводки Совинформбюро. Многие ленинградцы дома на старых школьных картах отмечали положение линии фронта. Карты, которые рассказывали о ходе боев на фронтах от Баренцева до Черного моря, были установлены на улицах города. И вопросы «Как там, под Москвой?» или «Как там, на юге?» занимали умы сотен тысяч ленинградцев с такой же силой, как обстоятельства их собственного существования.

Непосредственная близость фронта делала всех ленинградцев людьми военными. Одни из них носили шинели, другие — нет, но по сути все они были членами одного коллектива, одной большой семьи, одного фронтового братства.

В первые месяцы войны предприятия и организации города поддерживали связи с теми частями, которые формировались из их рабочих и служащих. Делегации, письма, посылки направлялись к «своим». Примерно с октября 1941 года «своими» стали все фронтовики, независимо от того, где они призывались на воинскую службу. Районы, заводы и фабрики, институты и вузы брали шефство над дивизиями, полками, батальонами, боевыми кораблями.

На Ленинградском фронте появление на передовой людей в гражданской одежде было обычным явлением. Предприятия направляли сюда не только делегации, но и лучших специалистов для ремонта машин, орудий, радиостанций.

Город работал для фронта. И даже тогда, когда жестокая бомбардировка или артиллерийский обстрел вынуждали людей укрываться в бомбоубежищах, они не теряли времени даром. Женщины мастерили теплые вещи для бойцов, вязали свитера, шили варежки и кисеты.

Кажется, что может быть зауряднее обыкновенного трамвая. Но и в годы блокады этот вид транспорта был воспет в стихах и поэмах. В Ленинграде на нем ездили на фронт и с фронта.

Трудяга трамвай возил пассажиров, войска и боеприпасы, сырье и топливо, он замены почтовые и санитарные машины. Все это происходило на виду у противника. Не случайно ленинградцы, имея в виду Стрельну, называли гитлеровцев «врагом трамвайной остановки». Вера Инбер писала:

Холодный, цвета стали,

Суровый горизонт...

Трамвай идет к заставе,

Трамвай идет на фронт.

Фанера вместо стекол,

Но это ничего.

И граждане потоком

Вливаются в него...

Только за двенадцать дней ноября 1941 года фашистская артиллерия повредила 40 участков трамвайной линии. Но каждый раз движение возобновлялось. На проспекте Стачек трамваи немного не доходили до Кировского завода, дальше не было контактной сети, и вагоны прицепляли к паровозу-«кукушке», который вез их к фронту.

Вот отрывок из боевого донесения:

«В течение первого года войны под перевозку войск было подано 2006 вагонов, перевезено 250 тысяч бойцов, для перевозки раненых предоставлено 3994 вагона...»

Всего несколько месяцев назад никто не мог бы и подумать о встрече с фашистским самолетом или танком на улицах Ленинграда. Но такие встречи состоялись. На площадях и в парках были выставлены образцы фашистской техники, уничтоженной или захваченной советскими воинами.

Сотни тысяч людей, от мала до велика, осматривали их. Не с чувством страха, а с любопытством и брезгливостью. Выставленные напоказ самолеты и танки,  годные теперь только в качестве металлолома для вагранки, говорили о том, что гитлеровцев бить можно, и можно бить успешно.

Придет время — металлоломом станут и осадные орудия, с помощью которых фашисты пытались уничтожить город...

То, что казалось вчера удивительным или невозможным, в дни блокады становилось повседневной реальностью. Само существование большого города под непрерывными артиллерийскими обстрелами и бомбежкой казалось невероятным. Соответственными были и многие обстоятельства жизни.

Поздней осенью на пригородных полях, находившихся под ружейно-пулеметным огнем гитлеровцев, остались неубранными картофель и овощи. Первыми обратили внимание на это богатство члены пожарных команд. Зимой, по ночам, надев белые маскировочные халаты, они убирали урожай на нейтральной полосе.

Когда весной 1942 года Военный совет фронта обратился к ленинградцам с призывом создать местное производство картофеля и овощей, на него откликнулось все население города. Было создано 600 подсобных хозяйств, 276 тысяч человек стали огородниками.

Использовался каждый клочок земли. На окраинах, у самой передовой, были поля, где сажать рассаду, ухаживать за посевами можно было лишь не поднимаясь в полный рост. Под коллективные и индивидуальные огороды вскопали сады и парки, Летний сад, скверы у Исаакиевского и Казанского соборов, на Марсовом поле, дворовые участки, откосы каналов и незамощенные тротуары.

Это дало возможность городу получить в первое же лето 50 тысяч тонн картофеля и овощей.

...На свое собрание в промерзший зал Филармонии пришли политорганизаторы Ленинграда, главным образом женщины. Обессилевшие и голодные, добирались они сюда пешком из разных районов города, чтобы обсудить насущные вопросы политической работы среди населения.

Это тоже одна из характерных черт блокады. Как бы ни складывалась обстановка, ленинградцы, несмотря ни на что, во многих случаях упорно стремились действовать «как до войны». В городе и в районах регулярно и по давно установленному порядку проходили активы и пленумы, в институтах — заседания ученых советов, повсеместно — совещания по обмену опытом.

Смольный

Сердцем блокированного города, его штабом был Смольный. В Ленинградских городском и областном комитетах партии напряженная работа не прекращалась ни днем ни ночью.

В здание, укрытое еще в начале войны большой маскировочной сетью, ежедневно приходили сотни, тысячи людей с самыми разнообразными делами, заботами, вопросами.

Смольный бил главным центром управления ленинградской промышленностью. Когда блокада разорвала традиционные связи ленинградских предприятий с другими районами страны, когда стала невозможной отгрузка произведенной продукции и прекратилось поступление в город сырья, решением Совета Народных Комиссаров Смольному были переданы функции всех отраслевых наркоматов. Занимаясь вопросами производства, планирования, материально-технического снабжения, партийные органы создавали уникальный блокадный экономический механизм, работавший на оборону.

Здесь, в Смольном, решались основные вопросы стратегии и тактики обороны города, его хозяйственной жизни, труда и быта ленинградцев, отсюда звучало партийное слово, поднимавшее на трудовые и ратные подвиги сотни тысяч людей.

И, говоря о всенародной эпопее блокады, мы не можем не вспомнить имена руководителей обороны Ленинграда, которые несли ответственность за судьбу города перед партией и перед страной.

Ленинград был первым стратегическим пунктом, который вооруженные силы гитлеровской Германии не смогли захватить. Никогда еще фашистам не приходилось встречаться с сопротивлением столь яростным и массовым. Начиная наступление, гитлеровцы пытались заигрывать с ленинградцами, сбрасывая листовки с обещанием всяких благ, они подло льстили, пробовали хитрить, а затем перешли к угрозам. Но в конце концов они перестали бросать листовки. Потому что два с половиной миллиона человек отвечали им лишь холодным презрением. Блокируя город, фашистские стратеги с полным основанием рассчитывали на быстрое истощение его жизненных сил. Но и этот расчет провалился. Несмотря на эвакуацию десятков предприятий, призыв на фронт большинства мужчин, отсутствие постоянных источников сырья, в первые месяцы блокады военное производство продолжало возрастать. Город выпускал стрелковое оружие и боеприпасы, пушки и танки, самые современные реактивные установки, военное оборудование и снаряжение, ремонтировал боевые машины и корабли. Ленинградцы показали, что они — люди железной воли и выдержки.

Сирены зовут на пост

Военные планы руководителей гитлеровской Германии предусматривали полное уничтожение Ленинграда. В июле 1941 года начальник генерального штаба фашистского вермахта записал: «Непоколебимым решением фюрера является сравнять Москву и Ленинград с землей... Задачу уничтожения городов должна выполнить авиация».

В ночь на 23 июня в городе впервые прозвучали сигналы воздушной тревоги. Зенитчики сбили на подходах к городу первый «Юнкерс-88».

Защита ленинградского неба была возложена на 2-й корпус ПВО, который имел 272 самолета, около 900 зенитных орудий, более 200 пулеметных установок, прожекторные части, 3 полка аэростатов заграждения. В случае необходимости его поддерживали военно-воздушные силы Северного фронта и Краснознаменного Балтийского флота.

Ни в июне, ни в июле фашистским бомбардировщикам не удалось прорваться к городу. Наши зенитчики и летчики за это время уничтожили в воздухе и на аэродромах сотни немецких самолетов.

Но положение резко обострилось, когда фашистские армии вплотную придвинулись к Ленинграду. Пересекая линию фронта, вражеский бомбардировщик через две минуты мог оказаться над центром города...

С первых дней войны в Ленинграде совершенствовалась и укреплялась система МПВО, задачей которой было отражение налетов и спасение жизни горожан. Строили дополнительные бомбоубежища, рыли щели во дворах домов, на улицах, в парках и скверах. Эти укрытия могли принять полтора миллиона человек, практически всех, кто во время воздушных тревог не участвовал в активной защите города.

Была создана служба маскировки. Более 300 архитекторов, инженеров, художников, декораторов, коллективы институтов — Оптического, Химико-технологического, коммунального хозяйства — создавали городу новый, необычный облик.

Проверка с воздуха показала высокие качества маскировки. В дальнейшем фашистские летчики не смогли обнаружить и вывести из строя ни один из 56 наиболее ответственных объектов города. Артиллерийские обстрелы, начинавшиеся всегда внезапно, вызывали большие жертвы среди населения. Нельзя без боли и гнева читать материалы Ленинградской комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских преступников, представленные ею на Нюрнбергский процесс: «6 сентября 1941 г. снаряд разорвался на улице. На панели с распростертыми руками лежит убитая женщина. Рядом валяется корзина с продуктами. Деревянный забор скошен и обагрен кровью. На нем налипли куски размозженного человеческого тела, петли кошек, окровавленные осколки костей, куски мозга. На панели — разорванный пополам труп беременной женщины: виден труп почти доношенного младенца. Во дворе пять трупиков девочек в возрасте 5 — 7 лет. Они лежат полукругом, в том же порядке, как стояли тут до смерти, играя в мяч». Осенью в результате артиллерийских обстрелов в городе был убит 681 человек и 2269 ранены.

Ленинградцы жили в постоянном нервном напряжении, обстрелы следовали один за другим. С 4 сентября по 30 ноября 1941 г. город обстреливался 272 раза общей продолжительностью 430 час. Иногда население оставалось в бомбоубежищах почти сутки. 15 сентября 1941 г. обстрел длился 18 ч. 32 м., 17 сентября — 18 ч. 33 м. Всего за период блокады по Ленинграду было выпущено около 150 тыс. снарядов.

Огневая мощь артиллерии противника; пытавшегося обстрелами сломить сопротивление защитников осажденного города, была весьма значительной. Артиллерийская группировка немцев в районе Урицка, где линия фронта ближе всего подходила к Ленинграду, в начале блокады состояла из 4 артиллерийских полков, вооруженных  105- и 150-миллиметровыми орудиями. Позднее сюда были переброшены тяжелые орудия (203- и 210-миллиметрового калибра), дальность стрельбы из которых достигала 30 — 32 км.

Действия немецкой артиллерии не оставались безнаказанными. Артиллерия Ленинградского фронта и Балтийского флота повела эффективную контрбатарейную борьбу с противником. Борьба с вражеской артиллерией в период Великой Отечественной войны нигде не проходила в такой острой форме, как в битве под Ленинградом. Первыми в контрбатарейную борьбу вступили 101-й артиллерийский полк Резерва Верховного Главнокомандования под командованием подполковника Н. Н. Жданова, тяжелые пушечные артиллерийские полки майоров Н. П. Витте и С. Г. Гнидина, огневые позиции которых располагались на южной окраине города, в районах Пулково, Средней Рогатки, Автова. Большую помощь в организации контрбатарейной борьбы на Ленинградском фронте оказал генерал Н. Н. Воронов, находившийся осенью 1941 г. в Ленинграде как представитель Ставки Верховного Главнокомандования.

Осенью и зимой 1941/42 г. советская артиллерия вела эту борьбу в чрезвычайно трудных условиях:

не хватало боеприпасов, средств артиллерийской инструментальной разведки, отсутствовала корректировочная авиация, дальность стрельбы наших орудий в первое время уступала немецким, поэтому вплоть до весны 1942 г. противодействие артиллерии противника носило оборонительный характер, хотя ответные удары советской артиллерии и ослабили боевую мощь врага.

Почти одновременно с артиллерийскими обстрелами начались бомбардировки Ленинграда вражеской авиацией. Острый недостаток истребительной авиации, а также низкие скоростные качества самолетов, осуществлявших противовоздушную оборону Ленинграда, позволили авиации противника получить осенью 1941 г. временное превосходство в воздухе, 6 сентября немецкие самолеты, прорвавшись к Ленинграду, подвергли массированной бомбардировке промышленные предприятия и жилые кварталы. 8 сентября фашистская авиация смогла осуществить первый массированный налет на город. В 7 часов вечера бомбардировщики сбросили на Московский, Красногвардейский и Смольнинский районы почти шесть с половиной тысяч зажигательных бомб. Возникло 178 пожаров. Самый крупный — на продовольственных складах имени Бадаева. В тот же день, к ночи, гитлеровские бомбардировщики обрушились на Красногвардейский, Московский и Дзержинский районы. Они сбросили 48 фугасных бомб, серьезно повредив Главную водопроводную станцию и разрушив 12 жилых домов.

Так фашистская авиация начала «воздушный штурм».

Осажденный город встречал авиацию врага огнем зенитных орудий и пулеметов. Сотни аэростатов, поднятых над городом, оказывали психологическое воздействие на немецких летчиков, которые, боясь запутаться в тросах аэростатов, не рисковали на них лететь. В сентябре 1941 г. совместными действиями нашей зенитной артиллерии и авиации были отражены налеты 2712 вражеских самолетов, из которых только 480 прорвались к Ленинграду, причем 272 были сбиты. В октябре 1941 г. немецкая авиация стала совершать налеты на высоте 5 — 7 км, что превышало потолок аэростатов заграждения и досягаемость луча прожектора. Зенитчики вынуждены были вести огонь только по звуку.

Защищая Ленинград от фашистских пиратов, советские летчики покрыли себя неувядаемой славой. В ночь на 5 ноября 1941 г. младший лейтенант А. Т. Севастьянов, участвуя в отражении налета, совершил ночной воздушный таран, в результате которого сбил вражеский бомбардировщик.

Круглые сутки Ленинград вслушивался и всматривался в небо. Вахту на вышках и специальных пунктах несли около 800 наблюдателей. В постоянной боевой готовности находились 60 тысяч бойцов команд объектов и групп самозащиты, а также основные силы МПВО — участковые команды, полки и батальоны.

Начало блокады было для них особенно тяжелым. За три с половиной месяца вражеская авиация бомбила город 97 раз. 246 раз объявлялась воздушная тревога. На этот период приходится три четверти фугасных и почти все зажигательные бомбы, сброшенные на Ленинград во время блокады.

К сожалению, в фотолетописи нет ни одного снимка, показывающего работу ленинградских радиолокаторщиков. Фашистские пилоты, поднимаясь со своих аэродромов, даже не подозревали, что в «варварской России» их «видят», их «ведут». Но их «видели» и «вели». Являвшиеся тогда совершенно секретными радиолокационные станции — «редуты» контролировали воздушное пространство более чем на сто километров вокруг и своевременно предупреждали город о надвигавшейся опасности.

Когда фашисты готовили уничтожающий налет 6 ноября, операторы «редутов» установили, что на ближних к городу аэродромах противника начинают скапливаться бомбардировщики. В канун праздника летчики 125-гo полка обрушили на них мощные удары и сожгли на земле десятки фашистских машин.

В рядах МПВО состояло тогда более четверти миллиона ленинградцев. Нелегкую службу несли аварийно-восстановительные полки, ремонтно-монтажные, дорожно-мостовые батальоны, подразделения связи. В них входили специалисты разных профессий. Множество подвигов совершили отважные пиротехники - подрывники, занимавшиеся обезвреживанием неразорвавшихся авиабомб.

Если же говорить о тех, кто противостоял яростным огневым налетам с воздуха, то круг таких людей неизмеримо шире. В этом участвовали все ленинградцы. Подсчитано, например, что 90 процентов всех зажигательных бомб было потушено самим населением — рабочими, домохозяйками, врачами, продавцами, научными сотрудниками.

В середине декабря гитлеровцы были вынуждены прекратить воздушные напеты на Ленинград до весны. Они потеряли большую часть своей воздушной армии — 780 самолетов. Остальные приковал к земле жестокий мороз.

Бомбардировки принесли Ленинграду немало жертв и страданий. Но выполнить задачу по уничтожению города и кораблей Краснознаменного Балтийского флота фашистская авиация так и не смогла.

Невский

«Нет ничего лучше Невского проспекта...» Так утверждал Николай Васильевич Гоголь, и разные поколения жителей Ленинграда были с ним единодушны. Лучшим проспект остался для ленинградцев и в годы войны. Только он разительно изменился. Исчезла толпа прохожих, заполнявшая раньше тротуары. По Невскому двигались огромные газгольдеры с водородом, который служил для наполнения аэростатов воз- душного заграждения. Гремел шаг вооруженных рабочих отрядов. На зашитых досками витринах магазинов появились «Окна ТАСС»...

Невский стал главным проспектом военного города. Здесь, в самом центре, упали первые фугасные бомбы при самом первом воздушном налете. Были разрушены пятиэтажный флигель дома № 119 и частично дом № 115.

Таким было начало. А затем свист снарядов и вой авиабомб стали тут явлением постоянным. Начальник штаба МПВО Куйбышевского района А. Н. Кубасов свидетельствовал:

«...Был случай в Гостином дворе. Однотонная бомба упала не в само здание, а рядом, подошла под фундамент, разорвалась. В момент взрыва часть здания, примерно метров 30, подняло кверху, а затем все это обрушилось. Начали разбирать фланги. Ведь двести человек были под завалом! Перед саперами поставили задачу: во что бы то ни стало найти подход к пострадавшим. И сделать это удалось. В течение двух дней спасали мы людей...

Артиллерийские обстрелы принесли много разрушений району, много было жертв в результате артобстрелов.

По ул. Желябова были такие разрушения, что чуть ли не в каждом доме от Невского пр. и до ДЛТ были попадания снарядов. Невский от канала Грибоедова и до Мойки был весь прострелян. Примерно до 20 домов было поражено на этом участке...»

Гремели взрывы, поднимались облака дыма и желтой пыли, сыпались вниз кирпичи, летели со звоном стекла... Фашистские артиллеристы, на картах которых были пронумерованы сотни объектов города, днем и ночью, зимой и летом вели огонь по историческим памятникам, музеям, универмагам, театрам.

А жизнь продолжалась. Кирпичи убирали, стекла подметали. Люди, лишившиеся жилья, собирали свой скарб и переселялись на другие квартиры.

Наиболее опасной при артобстрелах оказалась та сторона проспекта, где находятся Дом книги, Филармония, Гастроном № 1, который ленинградцы всегда именовали «Елисеевским», кинотеатр «Октябрь». На фасадах домов для прохожих были сделаны надписи: «Граждане! При артобстреле...» Но и тут бывало достаточно многолюдно.

Если авиабомба не разрывалась и уходила глубоко под асфальт, место ее падения окружали забором. Вагоновожатые здесь лишь уменьшали скорость трамваев, чтобы колебания почвы не пробудили таящуюся в ней смерть.

Чего только не повидал Невский проспект за 900 дней и ночей блокады! Главная улица имела множество лиц. Но, покрытая снежными сугробами или залитая солнцем, она всегда разделяла судьбу города.

В первую страшную зиму и весну, когда люди умирали так часто, что не было ни сил, ни возможностей достойно похоронить их, Невский оказался свидетелем скорбных процессий. На саночках, просто на листе фанеры близкие везли погибшего, завернутого в простыню или одеяло, потому что досок на гроб не было.

Здесь, в самом центре, на углу Невского и Садовой, точно так же, как и в других местах города, черпали воду из-под снега ведрами и кувшинами. Вышел из строя городской водопровод. Торопились, карабкались по сугробам, потому что жестокий мороз мог быстро сковать последние родники.

Весной Невский видел массовый субботник. Множество людей освобождало проспект от ледяного панциря, от снега. Репортер «Ленинградской правды» писал тогда в своем отчете: «Временами пролетали вражеские снаряды, но это никого не страшило...» Святая правда: не страшило. Гораздо важнее было удержаться на ногах, которые подгибались, справиться с лопатой, выскальзывающей из рук.

Можно долго рассматривать снимки Невского военной поры с таким чувством: здесь что-то не так, тут чего-то не хватает. Позвольте, а ведь это Аничков мост... Но без коней Клодта! Да, так Аничков мост выглядел всю блокаду. Всемирно известные творения великого скульптора были спрятаны глубоко под землей.

Но, проходя мимо гранитных пьедесталов, на которых раньше стояли устремленные ввысь кони и которые теперь были покрыты щербинами от осколков, ленинградец думал: «Ничего... Будет и на нашей улице праздник».

Действительно, происходили на Невском и события, которые оставляли у горожан чувство торжества. Так было, когда по проспекту шли на фронт могучие танки... Так было, когда по Невскому двигались колонны «завоевателей». Они собирались прогуляться по главному проспекту Ленинграда как победители. Они прошли по нему как пленные.

У Казанского собора, известного памятника русской военной славы, бронзовый Михаил Илларионович Кутузов благословлял на подвиг воинов-ленинградцев. Его фигура исполнена энергии, твердости и уверенности в торжестве победы. Великий полководец маршальским жезлом указывал путь новым армиям.

Люди, которые уходили отсюда на фронт, навсегда уносили в сердце память о родном городе и его славном проспекте, о своих замечательных земляках — мужчинах, женщинах, детях, презревших смерть и вынесших невероятные испытания.

Бывалые фронтовики, храбрые люди, которые приезжали в город, неизменно поражались двум обстоятельствам. Насколько тяжелее переносить обстрел или бомбежку в городе, чем в поле. И — безукоризненной чистоте и порядку на ленинградских улицах.

Возвращаясь в свои части, они рассказывали о городе пустынном, чистом и неповторимо прекрасном, о том, как живут и работают его женщины и дети. И лучшей агитации перед боем не было.

Как бы далеко ни находились ленинградцы от родного города, память о нем, тоска по нему всегда были в их душе. И в перерывах между боями или на привале под моросящим дождичком нередко слышалось: «Друг, давай сыграем в «Иду по Невскому проспекту...» Для этой игры ничего не требовалось. Просто надо было мысленно пройтись от Адмиралтейства до Московского вокзала, не пропуская ни одной важной приметы проспекта.

Пепел жертв города стучал в солдатское сердце. Мысль о них поднимала людей в атаку. На танках, на самолетах крупно писали: «За Ленинград!» И когда, много времени спустя, война придвинется к границам гитлеровского «рейха» и на его землю упадут первые дальнобойные снаряды, то на них будут написаны те же два слова — «За Ленинград!».

Голод и холод

Особенно трудным оказалось продовольственное обеспечение войск и населения города. К началу войны Ленинград не располагал большими запасами продовольствия. Обладая высокоразвитой пищевой промышленностью, город не только обеспечивал свои потребности в продуктах питания, но и снабжал ими другие области. На 21 июня 1941 г. на ленинградских складах имелось муки, включая зерно, предназначенное для экспорта, на 52 дня, крупы — на 89 дней, мяса — на 38 дней, масла животного — на 47 дней, масла растительного — на 29 дней. До начала блокады в город успели доставить свыше 60 тыс. т зерна, муки и крупы из Ярославской и Калининской областей, около 24 тыс. т зерна и муки из портов Латвии и Эстонии. Осада Ленинграда не позволила завести в город картофель и овощи, игравшие важную роль в питании населения.

 С начала войны расходование основных продуктов питание в Ленинграде не только не уменьшилось, но даже увеличилось: в городе скопилось много беженцев, проходила концентрация войск. Введение карточной системы также не привело к уменьшению расходования продовольствия. Одновременно с введением системы нормирования продуктов в 70 магазинах города была разрешена продажа продовольствия без карточек по повышенным ценам. В столовых отпускались обеды без вырезки карточных талонов, за исключением мясных и рыбных блюд. Оставляла желать лучшего и организация хранения продовольствия: зерно, мука, сахар были сосредоточены в двух-трех местах.

30 августа ГКО принял постановление «О транспортировке грузов для Ленинграда», которое предусматривало доставку в город продовольствия, вооружения, боеприпасов и горючего водным путем через Ладожское озеро. Было принято также решение о снижении хлебных норм в Ленинграде. Со 2 сентября рабочие и инженерно-технические работники получали 600 г, служащие — 400 г, иждивенцы и дети — 300 г хлеба. 8 сентября ГКО направил в Ленинград наркома торговли РСФСР - Д. В. Павлова своим уполномоченным  по вопросам продовольственного снабжения. Проведенный 10 и 11 сентября вторичный учет продуктов питания показал, что для обеспечения войск и населения в Ленинграде имелись запасы зерна, муки и сухарей на 35 дней, крупы и макарон — на 30 суток, мяса и мясопродуктов — на 33 дня, жиров — на 45 суток, сахара и кондитерских изделий — не 60 суток. Положение становилось все более напряженным, и 11 сентября пришлось вторично снизить нормы выдачи продовольствия ленинградцам: хлеба — до 500 г для рабочих и инженерно-технических работников, до 300 г — для служащих и детей, до 250 г — для иждивенцев; были также снижены нормы выдачи крупы и мяса.

Контроль над распределением продуктов питания осуществляла специально созданная продовольственная комиссия, которую возглавил секретарь Горкома партии А. А. Кузнецов. Запасы продовольствия после пожара на Бадаевских складах  были рассредоточены по всему городу. Была ликвидирована коммерческая торговля. Для выпечки хлеба стали использовать все сырьевые ресурсы, которые можно было смешивать с мукой. С 6 сентября хлеб выпекался с примесями ячменной и овсяной муки, а затем с примесями отрубей, соевой муки и жмыхов, что резко снизило питательные качества хлеба.

В научно-исследовательских институтах и на предприятиях шла напряженная работа по изысканию пищевых заменителей. Ученые предложили использовать для выпечки хлеба целлюлозу, известную ранее только как сырье для бумажных фабрик. Под руководством проф. В. И. Маркова группа специалистов разработала технологию гидролиза целлюлозы для превращения ее в пищевой продукт. С конца ноября хлеб выпекался с добавлением пищевой целлюлозы, которой за годы блокады было выпущено около 16

тыс. т. Ленинградские предприятия стали выпускать колбасы, паштеты и студень из кишечного сырья, соевой муки и другого технического сырья. И все же запасы продуктов быстро таяли, и продовольственное положение осажденного города становилось все более угрожающим. Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны и Советское правительство

принимали все меры, чтобы обеспечить доставку продовольствия в осажденный Ленинград. Главная трудность состояла в том, что доставить грузы в Ленинград с момента его блокады можно было только водным и воздушным путями. Но берега Ладожского озера не имели крупных портовых сооружений и причалов. Руководство работами по оборудованию порта Осиновец на западном берегу Ладоги было возложено на адмирала И. С. Исакова, на восточном берегу — на генерала А. М. Шилова.

Водные перевозки начались. 12 сентября по маршруту Гостинополье — Новая Ладога — Осиновец. По железной дороге грузы  доставлялись через Вологду — Череповец — Тихвин до Волхова, где переваливались на водную пристань Гостинополье. Моряки Ладожской военной флотилии и водники Северо-Западного речного пароходства, осуществлявшие эти перевозки, понимали, какая огромная ответственность возложена  на них, и делали все возможное в их силах. Транспортировка грузов осложнялась недостатком судов, постоянными налетами вражеской авиации, частыми штормами на Ладоге, выводившими из строя баржи и буксирные пароходы. Тем не менее за время осенней навигации были доставлены  в Ленинград тысячи тонн продовольствия, а также значительное количество боеприпасов, горючего и других грузов.

Чтобы облегчить продовольственное положение Ленинграда, для переброски грузов были выделены транспортные самолеты. Доставкой продовольствия вместе с Особой авиагруппой, созданной в конце июня 1941 г. для обслуживания Северного фронта, занималась Московская авиационная группа особого назначения, образованная из 30 московских экипажей гражданской авиации. С сентября по декабрь 1941 г. героическими усилиями летчиков в блокированный город было доставлено свыше 6 тыс. т.  грузов, в том числе 4325 т высококалорийных продуктов питания и 1660 т боеприпасов и вооружения.

Как ни велики были усилия, направленные на доставку в Ленинград продовольствия осенью 1941 г., они не могли обеспечить снабжения населения города и войск фронта даже по установленным нормам. С каждым днем продовольственные ресурсы сокращались, население и войска начали голодать, но положение было таково, что нормы выдачи продуктов питания приходилось сокращать еще больше. С 1 октября 1941 г. рабочим и инженерно-техническим работникам стали выдавать по 400 г хлеба, а остальным категориям населения — по 200 г в день. На Ленинград надвигался голод.

В начале ноября 1941 г. над осажденным Ленинградом нависла смертельная опасность. С потерей Тихвина возникла реальная угроза создания  второго кольца блокады, а следовательно полного прекращения подвоза продовольствия и горючего. На 9 ноября 1941 г. в самом Ленинграде имелось муки на 7 дней, крупы — на 8 дней, жиров — на 14 дней; большая же часть запасов находилась за Ладожским озером, которое к этому времени еще не замерзло. Это обстоятельство вынудило руководство обороной города в четвертый раз снизить нормы выдачи продовольствия населению. С 13 ноября рабочие получали 300 г, а остальное население — 150 г хлеба. Через неделю, чтобы не прекратить выдачу хлеба совсем, Военный совет Ленинградского фронта был вынужден принять решение о сокращении и без того голодных норм. С 20 ноября ленинградцы стали получать самую низкую норму хлеба за все время блокады — 250 г по рабочей карточке и 125 г по служащей, детской и иждивенческой.  Если учесть, что рабочие карточки в ноябре — декабре 1941 г. получала только третья часть населения, то мизерность этих норм станет очевидной. Теперь для снабжения жителей Ленинграда расходовалось ежедневно всего 510 т муки. Надеяться на увеличение запасов продовольствия благодаря только что вступившей в строй Ладожской ледовой дороге в ближайшее время не приходилось; из-за чрезвычайно сложных условий работы, трассы в первые дни с трудом удавалось удовлетворить дневную потребность города в продовольствии. «Пока длится блокада, нельзя рассчитывать на улучшение продовольственного снабжения, — писала в те дни «Ленинградская правда»; — Мы вынуждены уменьшать нормы выдачи продуктов, чтобы продержаться, пока враг не будет отброшен, пока не будет прорвано - кольцо блокады. Трудно это. Да, трудно, но другого выхода нет. И это должен понять каждый...»

Мизерный кусочек суррогатного хлеба стал с этого времени основным средством поддержания жизни. Из этого кусочка хлеба ленинградцы  делали несколько сухариков, которые распределяли на весь день. Один-два таких сухарика да кружка горячей воды — вот из чего в основном состояли в дни голодной зимы завтрак, обед и  ужин населения осажденного города. Другие продукты, которые полагались но карточкам, население получало нерегулярно и неполностью, а иногда и вовсе не получало из-за их отсутствия в городе. Рабочим оборонных предприятий выдавалось дополнительно в месяц несколько сот: граммов соевого кефира, белковых дрожжей, казеинового клея, фруктового сиропа, морской капусты и желудевого кофе.

Продовольственное снабжение воинов Ленинградского фронта и моряков Балтийского флота также с каждым днем ухудшалось. Солдаты, матросы и офицеры, хотя и в меньшей степени, чем трудящиеся Ленинграда, тоже страдали от голода. Начиная, с 9 сентября 1941 г. в войсках фронта несколько раз проводилось сокращение суточной нормы питания. В конце ноября в частях первой линии выдавалось 300 r хлеба и 100 г сухарей, в частях боевого обеспечения 150 г хлеба и 75 г сухарей. Мучной суп утром и вечером, мучная каша в обед дополняли хлебную выдачу. Несмотря на эти голодные нормы, воины 54-й армии и моряки Балтики выделили часть своего пайка в пользу ленинградцев. В конце 1941 г. Военный совет фронта постановил передать населению города более 300 т продовольствия из запасов, находившихся в Кронштадте, на фортах и островах.

В городе продолжалась напряженная работа по изысканию пищевых заменителей. После соответствующей переработки в пищу пошел технический жир соевое молоко полностью заменило натуральное, из белковых дрожжей стали приготовлять котлеты, паштеты. По просьбе ряда ленинградских предприятий ученые Физико-технического института изучали возможность получения пищевого масла из различных лакокрасочных продуктов и отходов. Переработка сырья по разработанной в институте технологии дала положительные результаты; Аналогичные установки для выпуска хотя и не совсем качественного, но драгоценного для ленинградцев масла были созданы на ряде предприятий города. Пищевые жиры научились извлекать из технических сортов мыла. Работники Научно-исследовательского института жиров приготовили для нужд хлебопекарной промышленности специальные эмульсии, которые позволили хлебозаводам сберегать ежемесячно до 100 т растительного масла. В институте было также организовано производство рыбьего жира.

Не менее трудной оказалась проблема снабжения топливом. Накануне войны Ленинград расходовал в сутки 1700 вагонов топлива, главным образом привозного. С установлением блокады город лишился не только дальнепривозного топлива, но и большей части местного топлива, так как крупнейшие торфопредприятия и лесоразработки Ленинградской области находились на территории занятой противником. Между тем особого уменьшения потребности в топливе не произошло, так как прибавились фронтовые расходы. На 1 сентября 1941 г. в Ленинграде имелось нефтепродуктов на 18 — 20 дней, каменного угля — на 75 — 80 дней. В октябре 1941 г. городские организации располагали всего полумесячным запасом топлива. Основными районами заготовки торфа и дров стали Всеволожский и Парголовский, куда в октябре 1941 г. были посланы тысячи ленинградцев, главным образом женщины и подростки. Голодные и неопытные лесозаготовители, без теплой спецодежды и обуви, заготовляли и отправляли в Ленинград до 200 вагонов торфа и дров в сутки, но это не могло спасти

промышленность и городское хозяйство от топливного голода.

Резко снизилась и выработка электроэнергии, которая стала теперь поступать только с городских электростанций, так как Волховская, Свирская, Дубровская и Раухиалская ГЭС, дававшие раньше городу основную часть электроэнергии, оказались за кольцом блокады. В октябре 1941 г. Ленинград получал электроэнергии в 3 раза меньше, чем в июне 1941 г., поэтому были приняты самые жесткие меры по ее экономии. С ноября 1941 г. пользоваться электроосвещением разрешалось лишь ограниченному числу партийных, советских и военных организаций и учреждений.

С запасами сырья для промышленных предприятий Ленинграда дело обстояло более благополучно. Благодаря принятым мерам по мобилизационному плану в городе имелось основное сырье, обеспечивавшее выпуск оборонной продукции. Тем не менее установление блокады отразилось на снабжении производства стратегическим сырьем и необходимыми материалами, заставило искать заменители и выходить из затруднительного положения за счет использования внутренних ресурсов. Если до блокады приготовление формовочных смесей на металлургических заводах велась на привозных люберецких и луховицких песках, которых в 1940 г. было завезено 11 тыс. вагонов, то в результате геологических изысканий были обнаружены кварцевые пески в черте города, которыми обеспечивалась вся литейная промышленность  в период блокады. В промышленности боеприпасов  для производства взрывчатых веществ применялась смесь селитры с древесными опилками.

В пригородах под огнем противника ленинградцы добывали из-под снега невыкопанную картошку и овощи. На территории Бадаевских складов население собирало промерзлую землю, пропитанную в результате пожара сахаром. Голод научил ленинградцев получать из деталей текстильных машин, изготовленных из кожи («гонок»), 22 «блокадных» блюда. Чтобы притупить голодные мучения и хоть немного поддержать свои силы, люди ели касторку, вазелин, глицерин, столярный клей, охотились за собаками, кошками и птицами. Жестокий голод усугублялся наступившими сильными холодами, почти полным отсутствием топлива и электроэнергии. В декабре 1941 г. топлива не хватало даже для обеспечения работы важнейших оборонных предприятий, электростанций, госпиталей. Суточная выработка электроэнергии с сентября по декабрь 1941 г. сократилась почти в 7 раз. «В городе почти нет электроэнергии. Сегодня остановился и наш завод», — записал 11 декабря 1941 г. в своем дневнике директор завода «Севкабель» А. К. Козловский. Чтобы сократить расходы электроэнергии, в декабре пришлось остановить городской транспорт. Теперь ленинградцы на работу и с работы добирались пешком. Изнурительные переходы выматывали последние силы. Придя домой с работы, люди не имели возможности даже согреться, так как система центрального отопления из-за отсутствия отопления оказалась замороженной. «Наступает апатия, вялость, желание не двигаться, дремота, сил нет, — читаем мы в одном из блокадных дневников. — А двигаться, работать, мыслить надо, нет возможности усидеть дома из-за холода, темноты по вечерам зимой, надо работать - в работе забываешься». Зимой 1942 г. в большинстве домов вышли из строя водопровод и канализация. 25 января 1942.г. Главная водопроводная станция не получила электроэнергии, что грозило оставить предприятия без воды. На помощь пришли военные моряки, которые в труднейших условиях смонтировали 4 дизеля аварийной станции. В тяжелом положении оказалась хлебопекарная промышленность. Рабочие хлебозаводов сознавали, какая большая ответственность лежит на них, и отдавали все свои силы, чтобы сделать работу предприятий бесперебойной. Но оказавшись без топлива, электроэнергии и воды, коллективы хлебозаводов были бессильны преодолеть возникшие трудности. На помощь хлебозаводам

пришли рабочие других предприятий, комсомольцы. В один из декабрьских дней 1941 г., когда отсутствие воды грозило сорвать выпечку хлеба на одном из хлебозаводов, 2000 голодных и слабых девушек-комсомолок в 30-градусный мороз черпали воду из Невы и доставляли ее по цепочке на хлебозавод. Утром комсомольцы развозили хлеб на саночках по булочным. Рабочие, инженеры, техники без передышки трудились над восстановлением водопровода. В результате их героического труда водопроводными трубы были разморожены, и заводы получили воду.

Все вышеперечисленное резко увеличило смертность среди населения блокированного Ленинграда. Главной причиной смертности была так называемая алиментарная дистрофия, т. е. голодное истощение. Первые больные истощением появились в больницах в начале ноября 1941 г., а уже к концу месяца от голода погибло свыше 11 тыс. человек. В декабре 1941 г. умерло почти 53 тыс. мирных жителей, что превысило годовую смертность в Ленинграде за 1940 г.

Между тем в декабре 1941 г. работа Ладожской ледовой трассы далеко еще не оправдывала возлагавшихся на нее надежд. Из-за сложных условий ее эксплуатации план перевозок не выполнялся; в городе на 1 января 1942 г. оставалось всего лишь 980 т муки, что не обеспечивало и двух дней снабжения населения хлебом. Но положение населения было настолько тяжелым, что Военный совет Ленинградского фронта, рассчитывая на улучшение в ближайшее время подвоза продовольствия по Ладожской трассе, вынужден был увеличить хлебный паек. С 25 декабря 1941г. население Ленинграда стало получать 350 г хлеба по рабочей карточке и 200 г по служащей, детской и иждивенческой.

Все для фронта

В трудной обстановке осени 1941 г. главной задачей трудящихся осажденного города было снабжение фронта вооружением, боеприпасами, снаряжением и обмундированием. Несмотря на эвакуацию ряда предприятий, мощность ленинградской промышленности оставалась значительной. В сентябре 1941 г. предприятия города выпустили более тысячи 76-миллиметровых пушек, свыше двух тысяч минометов, сотни противотанковых орудий и пулеметов.

Блокада, нарушила традиционные производственные связи промышленности города с заводами и фабриками других районов страны, что вызвало необходимость внутригородского кооперирования и перевода предприятий на выпуск строго ограниченной номенклатуры продукции. Например, в совместном производстве полковых пушек участвовало 60 заводов, в изготовлении реактивных установок — 40 предприятий и т. д. Координацией работы фабрик и заводов занимался отдел промышленности Горкома партии, который возглавляли Я.Ф. Капустин и М. В. Басов. Выпуск продукции для фронта затруднялся постоянными артиллерийскими обстрелами и бомбардировками. В особенно тяжелом положении оказались предприятия, расположенные в южной части города, всего в нескольких километрах от передней линии фронта. 28 фабрик и заводов были перебазированы в относительно спокойные районы города. Некоторые цехи Кировского завода разместились в производственных помещениях ряда предприятий. Для бесперебойного снабжения фронта боеприпасами и вооружением были созданы предприятия-дублеры.

Предприятия легкой промышленности снабжали войска Ленинградского фронта теплым обмундированием и бельем. Швейные, меховые, обувные фабрики и ряд других ленинградских предприятий изготовляли шинели, полушубки, валенки, шапки-ушанки, маскировочные халаты и т. д. По призыву рабочих фабрики –«Пролетарская победа» в Ленинграде начался сбор теплых вещей для бойцов-фронтовиков. До наступления зимних холодов трудящиеся Ленинграда изготовили и собрали для советских воинов свыше 400 тыс. теплых вещей. Потребность фронта в зимнем обмундировании и других теплых вещах была удовлетворена.

Виднейшие ученые-металлурги академики А. А. Байков, М. А. Павлов и другие искали пути уменьшения сроков плавки, разрабатывали методику получения новых сплавов, консультировали заводы по вопросам производства и обработки чугуна, стали и цветных металлов.

Блокадные студенты

Суровые условия блокады не нарушили полностью нормальный ритм жизни в городе-фронте. В сентябре — октябре 1941 г. студенты 40 вузов начали занятия. Вся деятельность высшей школы Ленинграда была направлена на решение тех задач, которые выдвинула война и оборона города.  Ученые пересматривали и составляли заново учебные планы и программы курсов в соответствии с только что введенными сокращенными сроками обучении; Особое внимание обращалось на повышение качества знаний, предусматривалось обучение всех студентов и профессорско-преподавательского состава военному делу, противохимической и противопожарной защите. Первостепенная роль отводилась тем курсам и дисциплинам, которые в условиях военного времени имели практическое значение. Обгонная тематика нашла свое выражение в дипломных работах студентов. Большинство студентов учебные занятия совмещали с работой на заводах и фабриках, в производственных мастерских, на строительстве оборонительных укреплении, в рабочих отрядах, госпиталях, командах МПВО и т. д. Во всех институтах учебные занятия были построены так, что позволяли чередовать оборонную и академическую работу. Преподаватели оказывали всемерную помощь студентам в их самостоятельной работе, широко практикуя систему месячных задании, контрольных работ, консультаций, сдачи зачетов и экзаменов в учение всего учебного года.

Не прекратили своей деятельности в период 1 первой блокадной зимы и крупнейшие ленинградские вузы — Университет, Политехнический институт, Институт инженеров железнодорожного транспорта, Горный институт. Занятия проходили в необычной обстановке: вокруг печки- времянки расставлялись столы, за которыми располагались студенты и преподаватели. Из-за отсутствия электричества всю учебную работу приходилось вести только при дневном освещении или при свете коптилки. В жестоких условиях голодной блокады ленинградские ученые рассматривали обучение студентов как свой долг перед Родиной. Обессиленные, по-прежнему приходили на свои факультеты, читали лекции, проводили лабораторные занятия, руководили дипломными проектами студентов-выпускников. В университетских аудиториях, окна которых были забиты фанерой, крупнейшие ученые читали свои лекции. В 1941/42 учебном году в вузах

осажденного Ленинграда работало около тысячи ) преподавателей, среди них свыше 500 профессоров и доцентов. В январе — феврале 1942 г., когда страшный голод, отсутствие топлива и электроэнергии грозили парализовать жизнь Ленинграда, ряд институтов города проводил очередную экзаменационную сессию, а также государственные экзамены и защиту дипломных проектов. Несмотря на строгие требования, предъявлявшиеся к экзаменуемым, большинство студентов получили хорошие и отличные оценки. В результате чрезвычайных усилий ленинградские вузы подготовили и выпустили в первую блокадную зиму 2500 молодых специалистов.

Вследствие ухода тысячей юношей и девушек на фронт и на производство контингент студентов ленинградской высшей школы значительно сократился. В крупнейших вузах города (Университете, Политехническом, Горном и др.) число учащихся уменьшилось более чем в 2 раза по сравнению с довоенным временем. Тем не менее осенью 1941 г. ленинградские институты дали городу дополнительно сотни инженеров, технологов, врачей, учителей. Электротехнический институт им. В. И. Ульянова (Ленина) провел досрочный выпуск специалистов радио и телефона. Первый медицинский институт им. Акад. И. П. Павлова подготовил более 500 врачей, в которых так нуждались госпитали и больницы осажденного города.

Вода

В январе 1942 года драгоценностью в городе стала и вода...

Начиная с самых первых, сентябрьских бомбардировок гитлеровцы обрушивали особые удары на Главную водопроводную станцию, которую в городе называли «объектом № 1». Им не раз удавалось частично разрушать резервуары, насосное оборудование. Но любые повреждения на станции и на магистралях немедленно ликвидировались. Без воды город жить не мог.

Первой блокадной зимой водопровод вышел из строя не из-за бомбежек и обстрелов, и не просто, как иногда говорят, «замерз». Единственным источником энергии для машин водопроводной станции была турбина 5-й ГЭС. 24 января сюда уже не смогли подвезти топливо — торф: не было ни транспорта, ни сил. Турбина остановилась, тотчас погас свет, замерли машины водопроводной станции.

Вода, которая остановилась в многокилометровых магистралях, начала замерзать. Она разрывала трубы, землю, асфальт, и из-под снега во многих местах пробились родники. Воду черпали кружками, ковшами, наливали ее в ведра и бидоны. Так продолжалось несколько дней...

Остаться без воды значило остаться без хлеба. По тревоге были подняты работники районных комитетов партии и направлены на замершие хлебозаводы.

Во Фрунзенском районе воду начали подавать на завод из плавательного бассейна с помощью пожарных мотопомп. В Петроградском работники хлебозавода образовали живой конвейер, по которому из рук в руки на протяжении нескольких часов передавались ведра.

Хлеб 25 января хоть и поздно вечером, но поступил в булочные. Затем в короткий срок на хлебозаводах были оборудованы 17 электрических блок-станций, 3 водохранилища, 5 насосных станций, 4 артезианских колодца. Двум заводам подавали воду боевые корабли, стоявшие на Неве.

Вся эта вода шла на выпечку хлеба. Что же касалось пищи, питья, бытовых нужд, то каждый обходился как мог. Люди собирали ее остатки на улицах, пробивали тропинки к прорубям на реках и каналах, таща за собой саночки с ведрами.

Надо было пережить эту катастрофу, надо было справиться с ней... И горожане дождались того момента, когда весной из кранов вновь потекла невская, мягкая, идеальная питьевая вода, которой так славится Ленинград.

Огонь

Огонь был одной из самых страшных стихий войны.

Гитлеровское командование, по канонам военной науки — справедливо, рассматривало окруженный город как огромное скопление дерева и других горючих материалов. Поэтому только за четыре месяца (сентябрь — декабрь 1941 года) фашисты обрушили на него вместе с тысячами фугасных бомб и артиллерийских снарядов около 100 тысяч зажигательных бомб.

В городе за это время возникло более 600 крупных пожаров. Остались в блокадной летописи «огненные дни», например 8 сентября, когда огонь вспыхнул одновременно в 178 местах. Не вычеркнешь из памяти крупнейшие пожары — на Бадаевских складах, в Госнардоме, на нефтебазе «Красный нефтяник», в госпитале на Суворовском проспекте, в типографии «Печатный двор»... Остались в летописи и благородные имена тех, кого Николай Тихонов назвал «бойцами огненного фронта», — ленинградских пожарных, которые отстаивали производства, жилые дома, базы и склады не щадя своей жизни.

Но при всем том огонь в блокадном Ленинграде не был всепоглощающей стихией. Еще до начала блокады научные сотрудники Государственного института прикладной химии предложили рецепт «обмазки», защищающей дерево от зажигательных бомб. Он был очень простым: на три части суперфосфата одна часть воды. Испытания показали высокую эффективность такой смеси.

С Невского химзавода водой, на баржах, тысячи тонн «противопожарного суперфосфата» доставляли во все концы города. Маховыми кистями вооружались сотни тысяч людей — рабочие и академики, школьники и пенсионеры, бойцы МПВО и домохозяйки, врачи, искусствоведы, библиотекари, журналисты. За месяц огнезащитным составом было покрыто 19 миллионов квадратных метров. На каждого жителя огромного города, от младенцев до глубоких стариков, приходилось по несколько квадратных метров дерева, защищенного от огня.

«Обмазка» исправно служила обороне города. И во время массированных налетов авиации. И в первую страшную зиму, когда возникшие пожары порой тушить было некому и нечем. И во времена ожесточенных артиллерийских обстрелов 1943 года.

Видел Ленинград пожары, которые приносили немалый ущерб, лишали крова тысячи людей. Но стать огню стихией тут было не суждено.

Международный (Московский) проспект

В блокированном городе все дороги вели на фронт.

Каждый из проспектов, радиально расходящиеся от Адмиралтейской иглы, неизбежно упирался тогда в контрольно-пропускные пункты, прифронтовые склады и минные поля, а затем и в изрытую воронками передовую — в блиндажи и окопы.

В фашистских артиллерийских панорамах и прицелах эти магистрали казались почти беззащитными. Хотя на самом деле все обстояло не так. Проспекты ощетинились надолбами, покрылись дотами, смотрели на врага амбразурами огневых позиций. Они были готовы к бою в любой момент.

Одной из самых напряженных магистралей был прямой как стрела Международный (ныне Московский) проспект— путь к ключевому узлу Ленинградского фронта, к Пулковским высотам.

Житель проспекта, направлявшийся утром в булочную, сталкивался тут с солдатами, уходившими на фронт, слышал гудение автомобильных моторов и свист снарядов, несущихся над городом. Многое довелось ему увидеть в те годы. Эвакуацию жителей с окраин, пожар Бадаевских складов и строительство баррикад, шеренги бойцов народного ополчения и героическую работу отрядов МПВО, саночки с погибшими у Новодевичьего кладбища. И первые ракеты праздничного салюта.

На Международном проспекте не оставалось ни одного здания, которое не было бы поражено вражеской артиллерией. В иные дни, не только зимой, засыпанный снегом, но и летом, он казался суровым и пустынным. Но жизнь здесь не замирала никогда. Судьбы тысяч людей были связаны с этим проспектом - тружеником. И городская прифронтовая магистраль действовала бесперебойно, помогая фронту людьми, боеприпасами, оружием, техникой, продовольствием.

Первые контрольно-пропускные пункты находились уже в районе Заставской улицы. Дальше начиналась полоса 42-й армии. Здесь соседствовали полуразрушенные, но действующие цеха «Электросилы», главный наблюдательный пункт артиллеристов-контрбатарейщиков, доты и огородные участки.

Тут, в проходах между баррикадами, трамваи уступали дорогу танкам, а санитарные машины, идущие от передовой, встречались с грузовиками, которые везли снаряды на фронт.

Зимой 1944 года по Международному проспекту двигались в районы сосредоточения войска, которым предстояло нанести один из главных ударов при разгроме гитлеровских армий.

Зима 1941/42 г.

Быт блокадного Ленинграда зимой 1941 42 г. не поддается описанию. Не работали почти все бани и прачечные, в магазинах не было ни обуви, ни одежды, ни хозяйственных товаров. Помещения освещались с помощью коптилок и лучины, а обогревались печками-времянками, от которых были закопчены не только стены и потолки, но и лица людей. У водоразборных колонок и прорубей стояли длинные очереди за водой. Испытания состарили жителей осажденного города, даже молодые выглядели стариками. В эти зимние дни истощенные ленинградцы, опираясь на палочки, экономя каждое движение, передвигались по заваленным сугробами улицам. Поскользнувшись, человек часто уже был не в силах подняться. На помощь приходила «пешая скорая помощь» — бойцы МПВО, дружинницы Красного Креста, комсомольцы, которые доставляли подобранных на улицах на питательно-обогревательные пункты. Улучшению бытового положения ленинградцев во многом способствовали санитарно- бытовые комиссии, созданные в феврале 1942 г. при каждом домоуправлении по решению Горкома партии. В марте 1942 г. в Ленинграде работало 2559 санитарно-бытовых комиссий, действовало 624 кипятильника, 123 домашних бани и 610 домашних прачечных.4з

Условия блокадной зимы затрудняли оказание медицинской помощи населению. В декабре 1941 г. почти во всех госпиталях и больницах был выключен свет, что повело к остановке работы операционных, физиотерапевтических, рентгеновских, перевязочных и других кабинетов. Температура и больничных помещениях упала до 2— 7 градусов, прачечные прекратили стирку белья, ручная стирка не могла обеспечить даже самых необходимых нужд медицинских учреждений.

При огромной заболеваемости помощь в стационарных лечебных учреждениях являлась одним из важнейших средств спасения населения осажденного города. О большой потребности в госпитализации свидетельствует тот факт, что даже в 1943 г., когда последствия голодной зимы были в основном ликвидированы, через больницы прошла четвертая часть населения города. Зимой же 1941/42 г., несмотря на принятые энергичные меры по увеличению коечного фонда в больницах, удовлетворить потребности в госпитализации не было никакой возможности. Эта проблема была решена лишь во второй половине 1942 г.

Госпитализированные больные находились в холодных, почти не отапливаемых, полуосвещенных палатах. Работа медицинского персонала больниц протекала в очень тяжелых условиях. Хирурги работали в операционных, отапливаемых «буржуйками» и освещавшихся керосиновыми фонарями. Медицинский персонал продолжал самоотверженно оказывать помощь больным и раненым даже во время налетов вражеской авиации и артиллерийских обстрелов города. В холодных и полутемных кабинетах врачи вели прием амбулаторных больных.

Весна

Ее ждали с замиранием сердца и надеждой— первую блокадную весну, весну 1942 года.

Город лежал под ледяным панцирем, под снегом, который не убирался всю зиму. Дворы домов были завалены мусором, золой, нечистотами.

Первый общегородской воскресник по очистке города состоялся 8 марта, в Международный женский день. До его начала в горкоме и райкомах партии испытывали сомнение: выйдут ли 1 на тяжелую работу обессиленные, истощенные люди. Ленинградцы на воскресник вышли. Десятки тысяч людей — работницы и домохозяйки, служащие, продавщицы, партийные работники — рубили полутораметровую ледяную толщу, на фанерных и железных листах возили снежные глыбы, сбрасывали их в реки и каналы.

Пролетали над городом вражеские снаряды, раздавались разрывы. Но люди продолжали выполнять тяжелейшую работу со все нараставшим чувством ликования. Весна пришла. Выстояли!

Два многотысячных воскресника, проведенных в первой половине марта, преследовали цель не только санитарную. Надо было расчистить пути, чтобы пустить трамвай.

Трамвайные рельсы оказались перебитыми в сотнях мест, а 90 процентов контактной сети— уничтожено обстрелом. Все это с великими трудами было восстановлено, отлажено и пущено

в ход. 15 апреля наступил главный праздник блокадной весны — на улицы города вышли 300 пассажирских трамвайных вагонов. Пассажиры целовались и обнимали вожатых. Шел беспрерывный, растянувшийся на многие километры вселенинградский митинг.

...Теплело. Люди собирались во дворах, в затишке, на весеннем припеке. Казалось, долго будет не отогреться после минувшей зимы.

Убить человека; Современные вандалы

Основой политики гитлеровской Германии был геноцид — уничтожение целых народов и рас. Гитлер говорил: «Мы обязаны истреблять население — это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развить технику истребления населения... Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».

«План Барбаросса» дополнялся «генеральным планом «Ост», который предусматривал истребление миллионов славян. Создавались и соответствующие техника и технология уничтожения - методика проведения «массовых акций», концлагеря, газовые камеры, «душегубки» и «высокопроизводительные» крематории. В генеральном штабе фашистского вермахта и в экономическом штабе «Ост» раздавалось тогда немало вздохов по поводу «большого размера биологической массы славян» и «трудностей ее технологической переработки».

В точном соответствии с этой политикой был разработан план полного уничтожения Ленинграда и его населения. 7 октября генерал Иодль по поручению начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил гитлеровской Германии подписал ставшее впоследствии широко известным распоряжение:

«Фюрер снова решил, что капитуляция Ленинграда, а позже Москвы, не должна быть принята даже в том случае, если она была бы предложена противником...

Следует ожидать больших опасностей от эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Кто покинет город против наших линий, должен быть отогнан назад огнем...

Недопустимо рисковать жизнью немецкого солдата для спасения русских городов от огня, точно так же как нельзя кормить их население за счет германской родины...»

Сейчас трудно представить, что мог существовать план уничтожения крупного центра мировой истории и культуры, что фашисты собирались стереть многомиллионный город с лица земли и на его месте «по-тевтонски» провести черту плугом.

Но такой план существовал. Его выполнение было поручено 16-й и 18-й немецким армиям. Самолеты получали на прифронтовых аэродромах бомбовую нагрузку, на десятки тяжелых батарей подвозили новые партии снарядов, и сталь, снаряженная взрывчаткой, обрушивалась на город.

Фашисты мечтали увидеть Ленинград таким, как эти развалины Пулковской обсерватории. Всем нам они готовили ту судьбу, которая постигла эту ленинградскую учительницу вместе с ее ученицей...

Говоря языком артиллеристов, огонь гитлеровцы вели не на подавление, а на уничтожение. С 4 сентября 1941 года по 22 января 1944 года они выпустили по городу более 150 тысяч снарядов крупного калибра. Большой ущерб Ленинграду наносила осадная артиллерия.

В годы блокады разрыв фашистских снарядов мог произойти в любое время, в любом месте - на заводе или фабрике, на улице, в жилом доме, в больнице или школе, в музее, театре, булочной. И среди жертв обстрела мог оказаться любой человек — боец МПВО, рабочий у станка, ребенок, шофер, приехавший с фронта, женщина, возвращавшаяся домой из магазина. Всего от обстрелов и бомбежек в Ленинграде погибли 17 тысяч ленинградцев и почти 44 тысячи были ранены.

Фотография пробоины и артиллерийского снаряда над головой атланта, поддерживающего бортик Эрмитажа, в годы войны обошла мирную печать как свидетельство вандализма гитлеровцев. Но когда она была опубликована, еще не представлялось возможным даже отдаленно учесть весь ущерб, который приносили мировой культуре фашисты, уничтожавшие в Ленинграде и его пригородах памятники искусства и зодчества.

Лишь в 1945 году Чрезвычайной Государственной Комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков их сообщников был опубликован перечень чудовищных потерь.

Гитлеровскими варварами было разрушено и повреждено бомбами и снарядами 187 исторических зданий, выстроенных Земцовым, Растрелли, Старовым, Кваренги, Захаровым, Стасовым и другими выдающимися зодчими. Елагинский дворец сгорел. Серьезно пострадали Зимний дворец (фугасная бомба и 10 снарядов), Эрмитаж (10 снарядов), Русский музей (9 бомб и 21 снаряд).. Только в Эрмитаже был уничтожен 151 и повреждены 27 376 музейных экспонатов.

В страшную пустыню гитлеровцы превратили прославленные пригороды Ленинграда с их замечательными дворцами шедеврами паркового искусства. Здесь все было разграблено, расхищено и испакощено. То, что враг не успел сжечь ли взорвать, он при отступлении заминировал.

Гитлеровские бандиты преднамеренно вели огонь по детским учреждениям, госпиталям и больницам. Все они были отмечены на специальных схемах, находившихся на их батареях. Для каждого «объекта» имелись целеуказания и рекомендации по выбору снарядов: осколочно-фугасные, фугасно-зажигательные...

Вот некоторые примеры. «Объект № 736»— школа в Бабурином переулке. «Объект № 192» — Дворец пионеров. «Объект № 69»— больница имени Эрисмана. «Объект № 96»— Первая психиатрическая больница.

А вот типичная запись в журнале 768-го фашистского артдивизиона: «6. 3. 1942 года. С 9.15 до 9.32 дивизион производит огневой налет 5O снарядами по военным госпиталям в Петербурге».

Враг полностью разрушил 22 школы и 393 повредил, уничтожил или повредил 195 детских учреждений, нанес тяжелый ущерб 482 госпиталям, больницам, лечебницам.

В 1943 году, когда на захват Ленинграда фашисты не могли и рассчитывать, потому что баланс сил на фронте уже сложился далеко не в их пользу, Гитлер потребовал от осадной артиллерии обстреливать «не столько оборонительные сооружения, сколько жилые кварталы». Это была месть мелкого политикана и величайшего палача непокорившимся ленинградцам.

Сотни тысяч людей лишились крова, крыши над головой, родных стен, имущества. В городе было полностью разрушено 205 каменных и 1849 деревянных домов, серьезно повреждено 6403 каменных и 740 деревянных домов. Погибло от пожаров 1073 дома. Цифры эти так велики, что осознать их существо нелегко. Ленинград потерял 5 миллионов квадратных метров жилой площади — более четверти всего довоенного фонда. За этими цифрами — горе людей и всенародная ненависть к фашистам.

Придет время, все это ляжет на весы истории, наступит возмездие. В Нюрнберге соберется Суд народов. И тот же Иодль, который подписал директиву об уничтожении Ленинграда, станет держать ответ. Он будет ссылаться на то, что германская армия не смогла бы обеспечить питание и снабжение ленинградцев, ибо сама снабжалась скверно. Он будет жаловаться на взрывы в Харькове и Киеве, на «коварность» русских, которую можно было ожидать и в Ленинграде.

Это словоблудие палача и убийцы войдет в сотни томов, рассказывающих о вандализме и зверствах фашизма. И будет справедливый приговор выродкам, сидящим на скамье подсудимых, — петля.

Дети

В статьях и документах военной поры, где речь идет о защитниках Ленинграда, наряду с воинами, рабочими, женщинами почти всегда говорится о детях.

Сегодня это может показаться необычным, невероятным, но факт: самые юные ленинградцы несли свою нелегкую ношу в смертельной борьбе с фашизмом.

Обратимся к свидетельству тех лет. Александр Фадеев в путевых заметках «В дни блокады» писал:

«Дети школьного возраста могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами.

Великий труд охраны и спасения города, обслуживания и спасения семьи выпал на долю ленинградских мальчиков и девочек. Они потушили десятки тысяч зажигалок, сброшенных с самолетов, они потушили не один пожар в городе, они дежурили морозными ночами на вышках, они носили воду из проруби на Неве, стояли в очередях за хлебом... И они были равными в том поединке благородства, когда старшие старались незаметно отдать свою долю младшим, а младшие делали то же самое по отношению к старшим. И трудно понять, кого погибло больше в этом поединке».

Когда замкнулось блокадное кольцо, в Ленинграде оставалось помимо взрослого населения 400 тысяч детей — от младенцев до школьников и подростков. Естественно, их хотели сберечь в первую очередь, стремились укрыть от обстрелов, от бомбежек. Всесторонняя забота о детях и в тех условиях была характернейшей чертой ленинградцев. И она же давала особую силу взрослым, поднимала их на труд и на бой, потому что спасти детей можно было только отстояв город.

У них было особое, опаленное войной, блокадное детство. Они росли в условиях голода и холода, под свист и разрывы снарядов и бомб. Это был свой мир, с особыми трудностями и радостями, с собственной шкалой ценностей.

Откройте сегодня монографию «Рисуют дети блокады». Шурик Игнатьев, трех с половиной лет от роду, 23 мая 1942 года в детском саду покрыл свой листок беспорядочными карандашными каракульками с небольшим овалом в центре. «Что ты нарисовал!» — спросила воспитательница. Он ответил: «Это война, вот и все, а посередине булка. Больше не знаю ничего».

Они были такими же блокадниками, как взрослые». И погибали так же.

Существование в осажденном городе было немыслимо без упорного, повседневного труда. Тружениками были и дети. Они ухитрялись так распределять силы, что их хватало не только на семейные, но и на общественные дела. Пионеры разносили почту по домам. Когда во дворе звучал горн, надо было спускаться за письмом. Они пилили дрова и носили воду семьям красноармейцев. Чинили белье для раненых и выступали перед ними в госпиталях.

Город не мог уберечь детей от недоедания, от истощения, но тем не менее для них делалось все, что возможно. В разгар самой страшной первой зимы Исполком Ленсовета и горком партии организовали для них новогодние елки. Для младших — по месту жительства, для старших - в трех театрах города.

Вот программа праздника: «Художественная часть. Встреча с бойцами и командирами. Танцы и игры у елки. Обед».

Все было выполнено, кроме танцев и игр. На них у истощенных детей не хватило сил. Они не смеялись, не шалили— ждали обеда. Он состоял из дрожжевого супа с кусочком хлеба, котлетки из крупы или из шротов и киселя. Дети ели медленно и сосредоточенно, не теряя ни крошки. Они знали цену хлебу.

В детской душе горе- па та же ненависть к фашизму. Маленький ленинградец Женя Терентьев писал 8 августа 1942 года в газете «Смена»:

«До войны мы жили хорошо и счастливо.

Фашисты помешали нам. Во время артиллерийского обстрела вражеские снаряды разрушили наш дом. Я слышал раздававшиеся из- под его обломков стоны моих товарищей и друзей. Когда их раскопали в груде камней и досок, они уже были мертвы. Я ненавижу фашистских гадов! Я хочу мстить за своих погибших товарищей...»

Несмотря на суровую обстановку фронтового города, Ленинградский городской комитет партии и Городской Совет депутатов трудящихся приняли решение продолжать обучение детей. В конце октября 1941 г. 60 тыс. школьников 1-4  классов приступили к учебным занятиям в бомбоубежищах школ и домохозяйств, а с 3 ноября в 103 школах Ленинграда за парты сели еще более 30 тыс. учащихся 1-4 классов.

В условиях осажденного Ленинграда необходимо было связать обучение с обороной города, научить учащихся преодолевать трудности и лишения, которые возникали на каждом шагу и росли с каждым днем. И ленинградская школа с честью справилась с этой трудной задачей. Занятия проходили в необычной обстановке. Нередко во время урока раздавался вой сирены, возвещавшей об очередной бомбежке или артобстреле. Ученики быстро и организованно спускались в бомбоубежище, где занятия продолжались. Учителя имели два плана уроков на день: один для работы в нормальных условиях, другой — на случай артобстрела или бомбежки. Обучение проходило по сокращенному учебному плану, в который были включены только основные предметы. Каждый учитель стремился проводить занятия с учащимися как можно доступнее, интереснее, содержательнее. «К урокам готовлюсь по-новому, — писала осенью 1941 г. в своем дневнике  учительница истории 239-й школы К. В. Ползикова — Ничего лишнего, скупой ясный рассказ. Детям трудно готовить уроки дома; значит, нужно помочь им в классе. Не ведем никаких записей в тетрадях: это тяжело. Но рассказывать надо интересно. Ох, как это надо! У детей столько тяжелого на душе, столько тревог, что слушать тусклую речь не будут. И показать им, как тебе трудно, тоже нельзя».

Они продолжали свои занятия в школе, боролись с зажигательными бомбами, оказывали помощь семьям военнослужащих. Хотя в декабре 1941 г. было разрешено временно прекратить учебные занятия, педагоги и ученики 39 ленинградских школ решили продолжать учебу. Учиться в жестоких условиях зимы стало подвигом. Учителя и ученики сами добывали топливо, возили на санках воду, следили за чистотой в школе. В школах стало необычайно тихо, дети перестали бегать и шуметь на переменах, их бледные и изможденные лица говорили о тяжких страданиях. Урок продолжался 20— 25 мин.: больше не выдерживали ни учителя, ни школьники. Записей не вели, так как в неотапливаемых классах мерзли не только худые детские ручонки, но и замерзали чернила. Рассказывая об этом незабываемом времени, ученики 7-го класса 148-й школы писали в своем коллективном дневнике: «Температура 2 — 3 градуса ниже нуля. Тусклый зимний, свет робко пробивается сквозь единственное небольшое стекло в единственном окне. Ученики жмутся к раскрытой дверке печурки, ежатся от холода, который резкой морозной струей рвется из-под щелей дверей, пробегает по всему телу. Настойчивый и злой ветер гонит дым обратно, с улицы через примитивный дымоход прямо в комнату... Глаза слезятся, читать тяжело, а писать совершенно невозможно. Мы сидим в пальто, в галошах, в перчатках и даже в головных уборах...» Учеников, продолжавших заниматься в суровую зиму 1941/42 г., с уважением называли «зимовщиками».

В условиях почти полного отсутствия продовольствия в Ленинграде партийные и советские организации делали все возможное, чтобы облегчить жизнь школьников. К скудному хлебному пайку дети получали в школе суп без вырезки талонов из продовольственной карточки. С началом действия Ладожской ледовой трассы десятки тысяч школьников были эвакуированы из города. Наступил 1942 г. В школах, где не прекращались занятия, были объявлены каникулы. И в незабываемые январские дни, когда всё взрослое население города голодало, в школах, театрах, концертных залах для детей были организованы  новогодние елки с подарками и сытным обедом.  Для маленьких ленинградцев это было настоящим большим праздником. Одна из учениц писала об этой новогодней елке: «6 января. Сегодня была елка, и какая великолепная! Правда, я почти не слушала пьесы: все думала об обеде. Обед был замечательный. Все жадно ели суп-лапшу, кашу, хлеб и желе и были очень довольны. Эта елка надолго останется в памяти». Одна ленинградская учительница очень верно заметила, что «надо быть ленинградцем, чтобы оценить всю заботу о детях, которую в это время проявили и партия, и правительство, надо было быть учителем, чтобы понять, что дала елка детям».

Главным подвигом юных жителей города была учеба. 39 ленинградских школ работали без перерыва даже в самые тяжелые зимние дни. Это было невероятно трудно из-за морозов и голода. Вот что было написано в отчете одной из таких школ — 251-й Октябрьского района:

«Из 220 учащихся, пришедших в школу 3 ноября, систематически продолжали занятия 55. Это одна четвертая часть.

Недостаток питания сказывался на всех. В декабре — январе умерло 11 мальчиков. Остальные мальчики лежали и не могли посещать школу. Остались только девочки, но и те еле ходили».

Но учеба шла, Шла и пионерская работа. В том числе сбор подарков - папирос, мыла, карандашей, блокнотов — для бойцов Ленинградского фронта.

А весной у школьников началась «огородная жизнь».

Весной 1942 года в опустевшие, обезлюдевшие цехи предприятий пришли тысячи детей и подростков. В 12 — 15 лет они становились станочниками и сборщиками, выпускали автоматы и пулеметы, артиллерийские и реактивные снаряды. Чтобы они могли работать за станками и сборочными верстаками, для них изготовляли деревянные подставки.

Когда в канун прорыва блокады на предприятия стали приезжать делегации из фронтовых частей, бывалые солдаты глотали слезы, глядя на плакатики над рабочими местами мальчишек и девчонок. Там было написано их руками: «Не уйду, пока не выполню норму!»

Сотни юных ленинградцев были награждены орденами, тысячи - медалями «За оборону Ленинграда». Через всю многомесячную эпопею героической обороны города они прошли как достойные соратники взрослых. Не было таких событий, кампаний и дел, в которых они не участвовали. Расчистка чердаков, борьба с «зажигалками», тушение пожаров, разборка завалов, очистка города от снега, уход за ранеными, выращивание овощей и картофеля, работа по выпуску оружия и боеприпасов — всюду действовали детские руки.

На равных, с чувством исполненного долга встречались ленинградские мальчики и девочки со своими сверстниками — «сыновьями полков», получившими награды на полях сражений.

Хлеб. Норма жизни.

Хлеб — имя существительное... Нет цены обыкновенному его куску для тех, кто пережил блокаду. Он был на протяжении многих дней единственным источником жизни человека. Существовали тогда нормы на мясо, крупу, сахар. Но карточки зачастую не могли отовариваться, ибо город не имел запасов этих продуктов. Оставался только хлеб...

Хлебный паек (день в граммах) в блокадном Ленинграде

Когда 11 сентября 1941 года был произведен первый полный учет продовольствия, оказалось, что Ленинград обладает запасами муки, если учитывать действовавшие нормы выдачи хлеба, на 35 дней. Между тем перспективы завоза продовольствия в город, прорыва блокады были

неясными. Приходилось идти на снижение норм выдачи. Они снижались пять раз и 20 ноября достигли своего минимума: рабочим выдавалось 250 граммов хлеба в день, служащим, иждивенцам и детям — по 125 граммов. Эта норма — «сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам — продолжала действовать до 25 декабря, когда хлебный паек был увеличен рабочим на 100 граммов, всем остальным — на 75 граммов.

Голод рано выгонял блокадника на мороз. Люди молча, в строжайшем порядке, который поддерживался сам собой, ждали того момента, когда откроется дверь булочной и на весы ляжет драгоценный кусочек хлеба.

До конца ноября 1941 года в Ленинграде от голода умерло более 11 тысяч человек. Это были первые его жертвы. Затем жестокую эстафету приняли зимние месяцы. В январе и феврале ежедневно погибали тысячи мужчин и женщин, детей и стариков.

Лишь немногие умирали в своих промерзших квартирах. Яростный дух сопротивления, призывавший к действию, оказывался сильнее истощенной плоти. Рабочий точил деталь на станке, но вдруг валился словно подкошенный. Шел по улице прохожий, падал лицом прямо в колючий снег. Вначале такие случаи принимали за обморок. Но это был не обморок. Голодная дистрофия останавливала сердце.

Даже похоронить погибших было огромной проблемой. В январе 1942 года бюро Ленинградского горкома партии приняло специальное постановление «О производстве земляных работ для треста «Похоронное дело».

Борьба с голодной смертью велась с большим ожесточением и полным напряжением сил, хотя возможности были невелики. Ведь даже в том кусочке хлеба, который получал ленинградец, 40 процентов составляли заменители, суррогаты.

Голодная смерть продолжала косить людей. Ее не остановило увеличение продовольственных норм в декабре, январе и феврале. Слишком страшным оказалось то, что ленинградцы уже пережили. К весне в городе находилось немало людей, которые страдали элементарной дистрофией третьей степени и которых уже ничто не могло спасти.

Дистрофия, голодное истощение разных степеней стали надолго спутниками ленинградцев. Обычная работа, любое простое движение требовали тогда огромного морального напряжения, немалых усилий.

На предприятиях один за другим открывались стационары, где особо ослабевших людей поддерживали усиленным по сравнению с общими нормами питанием, где им давали возможность отдохнуть и подлечиться.

С февраля продовольственные карточки начали отовариваться полностью. Это имело огромное значение.

21 апреля 1942 года Военный совет Ленинградского фронта принял специальный план мероприятий по окончательной ликвидации дистрофии. Город в это время был обеспечен запасом основных продуктов питания на 60 — 120 дней. Продолжалась напряженная подготовка к летним перевозкам продовольствия по Ладоге.

Были открыты 15 диетических столовых. Ленинградские медики вместе с работниками «Главресторана» разработали и осуществили массовое трехразовое, так называемое рационное, питание.

Голодная смерть в начале лета была полностью изгнана из города. И люди, находившиеся в кольце блокады, были убеждены, что голод больше никогда не вернется.

Не забудем…

В первое время ленинградцы регистрировали смерть своих родных и близких в загсах, у которых можно было наблюдать длинные печальные очереди. Но с наступлением зимы и резким увеличением смертности ослабленные голодом люди были не в силах похоронить умерших и далеко не всегда регистрировали их смерть. Захоронение умерших в больницах и госпиталях временно разрешалось по составленным спискам с последующим оформлением в загсе. Поэтому вести сколько-нибудь точный учет погибших от голода в тех условиях не было возможности.

По заваленным сугробами улицам, под гул артиллерийских обстрелов и завывание сирен тянулись многочисленные похоронные процессии, если их так можно было назвать. Умершего завертывали в простыни, клали на детские саночки и везли на кладбище. Такое позабыть нельзя. Смертность приобрела настолько массовый характер, что мертвых не успевали хоронить. В домах и на улицах лежали тысячи незахороненных трупов. Жители были не в состоянии даже отправить их в морги. С ноября 194i г. бойцы МПВО стали собирать трупы на улицах, а позднее вместе с дружинницами Красного Креста стали с этой целью обходить квартиры.

Зима 1941/42 г. была в Ленинграде очень суровой. На улице стояли 30-градусные морозы. Скованная морозом земля не поддавалась лопате. Подходы к кладбищам были завалены трупами, завернутыми в простыни. Мертвых стали хоронить в братских могилах, которые отрывались экскаваторами и при помощи взрывчатки. В дни первой блокадной

зимы захоронением погибших от голода ежедневно занимались около 4 тыс. бойцов МПВО, подрывников, рабочих фабрик и заводов. За первый год блокады на ленинградских кладбищах было отрыто 662 братские могилы общей протяженностью 20 тыс. пог. м. Команды МПВО справлялись с этой работой с большим трудом; так как и сами они несли значительные потери. Очень много трупов оставалось незахороненными или в траншеях не засыпанными землей. В память о жертвах голодной зимы 1941/42 г. на Пискаревском кладбище теперь горит неугасающий священный огонь. Но в те дни кладбище выглядело по-другому. Участник блокады, посетивший Пискаревку в январе 1942 г., следующим образом рассказывал о том, что он тогда наблюдал: «Чем ближе подъезжали мы к Пискаревке, тем больше валялось трупов по обеим сторонам дороги. Заехав уже за город, где стояли небольшие одноэтажные домики, видны сады, огороды, вдали я увидел какие-то необычайно высокие бесформенные кучи. Подъехал ближе. Убедился, что по обеим сторонам дороги навалены огромные кучи покойников, причем навалены они так, что две машины разойтись по дороге не могли. Машина идет в одну сторону, обратно ей развернуться негде. В две стороны двигаться было нельзя».

Ладога

С суши город был блокирован полностью. Единственным путем, по которому могло осуществляться снабжение Ленинграда, после того как сухопутные пути в город были перерезаны (кроме воздушных), являлось Ладожское озеро, точнее — южная часть озера. Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство хорошо понимали значение коммуникаций для Ленинграда в сложившейся обстановке, поэтому путь через Ладожское озеро постоянно был предметом их особого внимания и заботы. 30 августа 1941 г. Государственный Комитет Обороны принял свое первое по этому вопросу постановление №604 — «О транспортировке грузов  для Ленинграда; где были намечены конкретные меры по организации водных перевозок по Ладожскому озеру. В частности, наркоматам военно-морского и речного флотов предлагалось выделить 75 озерных барж грузоподъемностью тысяча тонн каждая и 25 буксиров, обеспечив курирование ежедневно по 12 барж с грузом от пристани Лодейное Поле до Ленинграда. Для перевозки горючего предлагалось выделить один танкер и 5 наливных барж. На случай необходимости было предложено немедленно подготовить фронт разгрузки в районе станции Ладожское Озеро. Для выполнения этого постановления Военный совет Ленинградского фронта сразу принял меры; прежде всего организационного характера. Руководство всеми водными перевозками с 3 сентября возлагалось на Ладожскую военную флотилию. Начальником перевозок был назначен заместитель командующего флотилией капитан 1-ro ранга Н. Ю. Авраамов. Северо-Западное речное пароходство (СЗРП) в части выполнения постановления ГКО было подчинено Ладожской флотилии. 9 сентября на совещании руководящих работников Обкома и Горкома партии, Ладожской флотилии и Северо-Западного речного пароходства выступил А. А. Жданов. Он сказал, что от военных моряков: и водников СЗРП зависит дальнейшая судьба Ленинграда, и потребовал по-боевому развернуть строительство причалов на западном берегу Ладожского озера. И это строительство в спешном порядке началось в Осиновце.

Перевозки производились в труднейших условиях: не хватало транспортных и погрузочно-разгрузочных средств, мало было причалов на западном берегу озера. Очень сильно затрудняли перевозки частые свирепые штормы и систематические бомбовые удары противника, стремившегося прервать связь с Ленинградом. Однако советские люди преодолевали все трудности и в осеннюю навигацию 1941 г. доставили в Ленинград 60 тыс. т.  грузов, преимущественно продовольствия. По сравнению с потребностями фронта и города это было немного, однако давало возможность некоторое время, хотя и по крайне урезанным нормам, снабжать войска и население продуктами.

Водные перевозки осенью 1941 г. были первым  этапом борьбы за ладожскую коммуникацию, которая велась в течение всего периода блокады Ленинграда.

Пути доставки грузов в блокированный Ленинград.

К ноябрю 1941 г. город уже третий месяц находился в блокаде. Имевшиеся запасы продовольствия почти совершенно иссякли. Достаточно  сказать, что на 16 ноября войска Ленинградского фронта были обеспечены мукой только на  10 дней, крупой, макаронами и сахаром — на 7 дней, мясом, рыбой, мясными и рыбными консервами на 19 дней. Тяжесть положения усугублялась тем, что водные перевозки были прерваны рано начавшимся лёдоставом (хотя отдельные суда пробивались вплоть до 7 декабря 1941 г.) и связь с Ленинградом могла поддерживаться только самолетами. Однако организованные воздушные; перевозки решить проблему снабжения города  в той обстановке не могли. Кроме того, гитлеровское командование, стремясь соединиться с финнами на р. Свири и тем самым полностью блокировать Ленинград и задушить его голодной смертью, в октябре — ноябре 1941 г. предприняло наступление, и 8 ноября фашистские войска захватили Тихвин.

Спасение Ленинграда заключалось в строительстве зимней дороги, которая могла быть сооружена только по льду Ладожского озера. Гитлеровцы были уверены, что из этого ничего не выйдет и, злорадствуя, писали, что «по льду Ладожского озера невозможно снабжать миллионное население и армию». Но то, что казалось невозможным для фашистов, было осуществлено советскими людьми. Ледовая дорога была построена, и это имело решающее, жизненное значение для города и фронта.

Ледовая дорога была хорошо организованной автомагистралью, обеспечивавшей водителям уверенную езду на большой скорости. Трассу обслуживало 350 регулировщиков, в задачу которых входило рассредоточение - машин, указание направления движения, наблюдение за сохранностью льда и другие обязанности. Эта работа требовала самоотверженности и мужества, так как ее приходилось вести при лютых морозах, леденящих ветрах, пурге, артобстрелах и налетах вражеской авиации. Вначале было выставлено 20 регулировочных постов, а затем  увеличили до 45 и даже до 79 (на каждые-300 — 400 м один человек). Кроме того, выставлялись маячные фонари с синими стеклами — вначале на каждые 450 — 500 м, а затем — на 150 — 200 м. В помощь этой службе вся трасса была оборудована козелками, указателями направления движения, местонахождения заправочных станций, пунктов забора воды и техпомощи, питательных и обогревательных пунктов, картами-схемами па перекрестках и поворотах и другими дорожными знаками. В дополнение к этому на дороге была организована, диспетчерская служба, обеспеченная телефонной связью. Диспетчерские пункты, расположенные на обоих берегах П1лисселъбургской губы, планировали работу, автотранспорта, направляли его на те или иные участки, вели учет работы автомашин и перевезенных грузов. На каждом складе имелись специальные концевые диспетчеры, которые следили за погрузкой вели учет грузов и давали сигналы о необходимом количестве транспорта. Кроме того, на самой ледовой трассе находились участковые или линейные диспетчеры, направлявшие автомашины на те или иные склады. Линейные диспетчеры выполняли также роль автоинспекторов. Все эти  меры давали хорошую возможность регулировать поток автотранспорта на дороге и вполне надежно обеспечивали нормальное движение машин по своим маршрутам.

Ледовая дорога имела четко организованное техническое обслуживание автомашин на трассе. Вначале каждый автобатальон для оказания помощи своим машинам выделял курсировавшие летучки техпомощи. Но затем вся трасса была разделена на участки, каждый из которых был закреплен за определенным ремонтным батальоном. Расставленные батальонами на своих участках летучки техпомощи обслуживали все проходившие автомашины. Пункты техпомощи были размещены на трассе на расстоянии 3 — 5 км один от Другого, имели хорошо заметные надписи, а ночью освещались электролампочками или дорожными мигалками. Кроме того, специальные эваколетучки непрерывно двигались по трассе с задачей буксировки остановившихся автомашин.

Большую помощь Ладожской дороге оказали Ленинградские авторемонтные заводы № 1 и 2, наладившие метод агрегатного ремонта машин. Созданные ими на обоих берегах Ладоги филиалы за время работы ледовой дороги отремонтировали более 53ОО машин.

Работники ледовой дороги в любую погоду, днем и ночью несли трудную дорожную службу,  расчищали пути и прокладывали новые, заготовляли различный инвентарь и с риском для жизни прокладывала через трещины деревянные мостки. Только от снега было очищено 3200 км дорог, из них около 1550 км вручную и 1650 км с помощью дорожной техники. Если иметь в виду протяженность ледовой дороги в 30 км, то выходит, что она очищалась от снега более ста раз. Кроме того, было очищено от ледяных торосов более 32 тыс. кв. м трассы, заготовлено и расставлено около 21 тыс. деревянных козелков и многое другое.  Военно-автомобильная дорога имела надежную оборону. Наземную охрану трассы осуществлял специально сформированный отдельный стрелковый полк (затем 384-й стрелковый полк} под командованием полковника А.,Королева. Основные силы полка были сосредоточены на льду Ладожского озера в 8 — 12 км от берега, занятого противником. Полк создал две оборонительные полосы, на которых были построены доты, снежно-ледяные окопы, установлены пулеметные точки. Противовоздушная оборка Ладожской ледовой трассы осуществлялась зенитными средствами и истребительной авиацией. Железнодорожные станции и базы на берегах Ладожского озера прикрывались специальными отдельными зенитными артиллерийскими частями. Непосредственно на льду озера по обе стороны дороги в шахматном порядке с интервалом  3-км были установлены батареи малокалиберной зенитной артиллерии. Зенитные пулеметы стояли попарно с интервалами 1 — 1,5 км. На 1 января 1942 г. на ледовой трассе имелось 14 37-миллиметровых орудий и 40 пулеметных установок.

За весь царили существования дороги по ней было доставлено в Ленинград 361 109 т различных грузов, из которых 262 419 т продовольствия. Это не только улучшило снабжение героических ленинградцев, но и позволило создать некоторый запас продуктов, который к моменту окончания работы ледовой дороги составил 66 930 т.  Кроме продовольствия, по Ладожской дороге в Ленинград было завезено 8357 т фуража, 31 91О т боеприпасов, 34 717 т горюче-смазочных материалов, 22 818 угля и 888 т других грузов. Ледовая дорога использовалась и для различных оперативных перебросок.

Музы не молчали

«Кто сказал, что надо бросить песни на войне!» Полемический задор этих известных слов шутлив. Как известно, песня в годы Великой Отечественной играла большую роль. Тогда родились «Землянка», «Темная ночь» и множество других песен, созвучных душе народа.

И не только песня... Жизнь показала, что в суровых военных условиях не отпала потребность людей в веселой оперетте, в оперном или балетном спектакле, в симфоническом концерте.

Музыка зазвучала для воинов-ленинградцев в июне 1941 года. На площадях, в залах, на мобилизационных пунктах выступали оркестры и ансамбли, лучшие певцы. И музыка оставалась с фронтовиками до Победы. Множество исполнителей, оркестрантов начали свои военные маршруты, иной раз столь необычные, что вряд ли они могли бы состояться в мирное время. Например, квартет, представленный здесь на снимке, играет для гарнизона острова Лавансари. Музыка помогала людям бороться, вдохновляла их, согревала сердца. В условиях блокады продолжал работу главный концертный зал города — Большой зал Филармонии. Только за первые месяцы войны, до конца 1941 года, в нем побывали 19 тысяч ленинградцев.

Прославленные театры города были эвакуированы. Но один из них остался. Ему принадлежит особое место в истории осажденного города. Это Театр музыкальной комедии.

Работа театра ненадолго прерывалась лишь в самые тяжелые месяцы и всегда возобновлялась. Коллектив менял площадки, и слова «Нет ли лишнего билетика» звучали тогда в Измайловском саду, на улице Ракова, у стен Академического театра драмы имени Пушкина...

За 900 дней блокады артисты сыграли 919 спектаклей. Их посетили 1 миллион 208 тысяч 7 человек! Кроме того, труппа дала за это время 1862 шефских концерта. Огромную нагрузку выдержали актеры замечательного коллектива.

Они пережили все, что принесла в Ленинград война. По сигналу воздушной тревоги действие на сцене прерывалось, и актеры прямо в театральных костюмах и в гриме занимали свои места как бойцы МПВО. Зимой они выступали в промерзшем зале, отогреваясь в шубах за кулисами. Это на их спектаклях люди вставали и благодарили актеров молчанием. В первую блокадную зиму на аплодисменты часто не было сил...

Сотни ленинградских актеров вошли во фронтовые бригады. Они выступали перед пехотинцами, артиллеристами, танкистами, летчиками, моряками, партизанами. Сценической площадкой служили лесная поляна, кузов автомашины, палуба корабля и даже... платформа бронепоезда. Это была для артистов работа трудная, но благодарная, ибо она давала бойцам заряд бодрости и оптимизма.

На передовой, на самых напряженных участках фронта работали кинохроникеры. Много блокадных сюжетов снял молодой Роман Кармен. Все это без промедления появлялось на экране. А кино везде пользовалось огромной популярностью. Даже если фасад кинотеатра был испещрен осколками...

Люди искусства совершали тот же подвиг, что и все жители города. Скульпторы из бригады Н. Томского работали над большими агитационными стендами. Становились к мольбертам и этюдникам художники В. Серов, В. Пакулин...

Ленинградская симфония

Большим событием в музыкальной жизни не только Ленинграда, но и страны, всего мира стало создание Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем Седьмой «Ленинградской» симфонии.

Композитор, молодой профессор консерватории, начал писать ее в первые дни войны. Боец «артистического подразделения», член добровольческой пожарной команды, он остался величайшим художником, философом, способным к широчайшему осмыслению событий.

5 сентября Д. Д. Шостакович выступил по радио: «Час тому назад я закончил партитуру второй части моего нового большого симфонического сочинения... Я сообщаю об этом для того, чтобы ленинградцы, которые слушают меня, знали, что жизнь нашего города идет нормально...»

Д. Д. Шостакович репетировал симфонию в Новосибирске с симфоническим оркестром, которым руководил Е. А. Мравинский. 5 марта состоялось ее первое исполнение в Куйбышеве, 29 марта — в Москве. Ем. Ярославский писал в «Правде»: «Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича — это выражение растущей и неизбежной победы советского народа над гитлеровской Германией, симфония торжествующей правды советского народа над всеми реакционными силами мира». 9 августа состоялось первое исполнение Седьмой симфонии в Ленинграде. Дирижировал К. И. Элиасберг. Чтобы гитлеровцы не помешали концерту, весть о котором потом облетит весь мир, ленинградские контрбатарейщики получили приказ вступить с противником в артиллерийскую дуэль и отвлечь его силы. И в районе Большого зала Филармонии тогда не упало ни одного вражеского снаряда.

 Перо и штык

Большое место в духовной жизни ленинградцев в годы войны занимала печать. Каждый номер газет «Ленинградская правда», «На страже Родины», «Смена» с нетерпением ждали на фронте и в городе. Сводки Совинформбюро, статьи и корреспонденции о жизни Ленинграда и страны, международную информацию, извещения о выдаче продовольствия — все вмещал в себя газетный лист.

Много лет спустя «Правда» писала: «В годы Великой Отечественной войны, в дни тяжелой блокады «Ленинградская правда» неизменно была вместе с героическими защитниками города и в траншеях гвардейских полков, и в рабочих цехах, неустанно ковавших оружие победы. Пламенным большевистским словом газета призывала к стойкости в борьбе с врагом, воодушевляя ленинградцев на героические подвиги в труде и на поле боя».

Героическими усилиями немногочисленных работников редакций и типографий удавалось обеспечить выход центральных и ленинградских газет даже в самые тяжелые дни зимы 1941/42 г. Только однажды — 25 января 1942 г. — газета «Ленинградская правда» не вышла. Номер уже был набран и сверстан, но его нельзя было отпечатать — в этот день в городе не было электричества. Из-за отсутствия транспорта в суровые зимние дни 1941/42 г. истощенные рабочие типографии «Правда» впрягались в саночки и  доставляли на них матрицы с аэродрома. В помещениях типографии температура доходила до 10 — 15 градусов ниже нуля, руки примерзали к металлу, но «Правда» продолжала выходить. Помещение редакции Ленинградской правды» было разрушено и сотрудники вынуждены были для продолжения работы перебраться в неотапливаемый подвал типографии, лишенный вентиляции и дневного света. Не хватало бумаги. Газеты  печатались на бумаге узкого формата и часто  различного цвета, значительно сократился их тираж. С декабря 1941 г. «Ленинградская Правда» стала выходить всего на двух полосах,  но это не снизило ее политического уровня, писать стали короче, еще более содержательно. Мужественный, сплоченный коллектив «Ленинградской правды», не снижая требовательности к себе, не делая скидок на «особые условия», постоянно нес в массы воинов и горожан партийное слово.

Невозможно перечислить все крупные кампании, проведенные газетой. Среди них — формирование народного ополчения, строительство оборонительных сооружений, военное обучение, передача передовых методов труда и боевого опыта...

«Ленинградская правда» распространялась не только в городе и в частях фронта. На самолетах она доставлялась к партизанам, во вражеский тыл, на оккупированную территорию.

Для ленинградцев всегда была характерна любовь к печатному слову, к книге. В начале войны возникла особенно сильная тяга к книге, как к могучему источнику знаний. Жизнь тогда ставила перед людьми множество проблем и вопросов. Найти ответ на них можно было и обращаясь к сокровищам ленинградских книгохранилищ.

Многие библиотеки города продолжали работать в течение всей блокады. Ни на день не закрывались двери Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина.

В первую блокадную зиму в читальных залах царил леденящий холод. Сотни ленинградцев сидели в пальто и шапках, перелистывая страницы книг, журналов, атласов и делая выписки из них. Это были инженеры и рабочие, врачи и медсестры, офицеры и солдаты, педагоги и учащиеся, научные работники, литераторы, журналисты, архитекторы.

Весна 1942 года вызвала в городе явление, которое получило название «голод на книги». Чтобы полнее удовлетворить спрос покупателей, управление торговли города вынуждено было организовать на улицах так называемые книжные «развалы». Быстро расходились русская и зарубежная классика, произведения современных писателей. Ленинградцы вновь доказали, что являются «самым читающим народом».

Радио

Необыкновенную силу звучания приобрело зимой 1941/42 г. радио. Оно помогало ленинградцам переносить неимоверные лишения, сознавать, что  они не одиноки в свой борьбе. По радио читались статьи центральных и местных газет, доставка и  распространение которых были затруднены условиями блокады. По радио население города узнавало о долгожданном увеличении продовольственных норм. Работники Ленинградского радиокомитета готовили передачи н сложнейших условиях, но они знали, как необходимо ленинградцам услышать слова поддержки и ободрения. Сколько труда и усилий стоило организовать передачи из Москвы, когда прямая проводная связь со столицей была прервана, а техника радиовещания сильно повреждена. В феврале 1942 г. многие чтецы и дикторы были уже не в состоянии работать, и передачи у микрофона ежедневно вели артисты радио И. Горин и К. Миронов. Работники ленинградского радио ни на один час не оставили своего боевого поста, продолжая работать в промерзших помещениях при свете изготовленных ими свечей. В суровые блокадные дни передачи для ленинградского радио готовили журналисты и писатели: Вс. Вишневский, Н. Тихонов, О. Берггольц, В. Ардаматский, Я. Бабушкин, М. Блюмберг, Л. Маграчев, Г. Макогоненко, А. Пази, М. Фролов, В. Ходоренко и другие.

Из-за недостатка электроэнергии радио буквально шептало, районные подстанции часто но работали, и тогда радио умолкало. Но и тут работники радио нашли выход, организовав повторение передач для подключаемых районов города. Сквозь ледяную тишину из искалеченных репродукторов снова раздавался голос, приковывавший к себе внимание ленинградцев. В эфире по-прежнему звучал голос непокоренного Ленинграда, опровергая лживые заявления фашистов о том, что город пал.

Операция «Искра»

Положение Ленинграда к началу 1943г. по сравнению с первой военной зимой улучшилось, однако город все еще находился в осаде. Отсутствие сухопутного сообщения со страной не  давало возможности полностью удовлетворить насущные потребности войск и населения, продолжались артиллерийские обстрелы и бомбардировки с воздуха.

Верховное Главнокомандование решило провести операцию по прорыву блокады Ленинграда и тем самым серьезно улучшить положение города. Решающее значение для успешного выполнения этой операции имел коренной перелом в ходе ВОВ, начавшийся в связи с победами Красной Армии в Сталинградской битве. Противник стянул на юг стратегические резервы и не смог усилить свои войска на северо-западе.

В начале декабря 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования утвердила план операции по прорыву блокады, зашифрованной под кодовым названием «Искра». Замысел операции состоял в том, чтобы встречными ударами двух фронтов – Ленинградского (командующий – генерал Л.А.Говоров) и Волховского (командующий – генерал К.А.Мерецков) - разгромить группировку противника в районе шлиссельбургско-синявинского выступа, соединиться южнее Ладожского озера и этим самым прорвать блокаду Ленинграда.

Для осуществления этой задачи были созданы две ударные группировки. Ударная группировка Ленинградского фронта состояла из войск 67-й армии под командованием генерала М.П.Духанова.

Она должна была форсировать Неву, прорвать оборону противника на участке Московская Дубровка – Шлиссельбург, разгромить оборонявшегося здесь противника, соединиться с войсками Волховского фронта.

Ударную группировку Волховского фронта составляла 2-я ударная армия под командованием генерала В.З.Романовского.  2-я ударная армия при содействии части сил 8-й армии должна была наступать на участке Гайтолово – Липки, разгромить противника в восточной части шлиссельбургско-синявинского выступа и соединиться с частями 67-й армии Ленинградского фронта.

Прорыв блокады Ленинграда. Январь 1943 г.

В действиях по прорыву блокады предусматривалось участие артиллерии Балтийского флота. Для этой цели была создана специальная группировка морской артиллерии (насчитывалось около 100 орудий крупного калибра) в составе батарей железнодорожной артиллерии, стационарных батарей, орудий научно-испытательного морского артиллерийского полигона и артиллерии Отряда кораблей р. Невы.

Обеспечение операции с воздуха было возложено на 13-ю воздушную армию Ленинградского фронта, 14-ю воздушную армию Волховского фронта и авиацию Балтийского флота. Всего для участия в операции по прорыву блокады привлекалось около 900 боевых самолетов.

Координировать действия фронтов и флота было поручено представителям Ставки Верховного Командования Маршалам К.Е.Ворошилову и Г.К.Жукову.

Перед советскими войсками стояла очень трудная задача. Германское командование, считая шлиссельбургско-синявинский выступ (где расстояние между Ленинградским и Волховским фронтами равнялось всего 12-16 км) самым уязвимым участком кольца блокады, за полтора года сильно его укрепило. Вдоль левого берега Невы находились две-три линии траншей, соединявшихся ходами сообщения с многочисленными дотами. Передний край обороны прикрывался густой сетью проволочных заграждений, минных полей и других препятствий. Каждый километр фронта простреливали 10 – 12 артиллерийских орудий, 12 станковых, 20 – 22   ручных пулемета, 75 автоматов. Все поселки, находившиеся  в районе шлиссельбургско-синявинского выступа, были превращены врагом в сильные опорные пункты, связанные между собой траншеями.

Поэтому наступление советских войск предшествовала длительная всесторонняя подготовка. Производилась тщательная разведка сил и огневых средств противника, в районе предстоящих боев сосредотачивались орудия и минометы, боеприпасы и продовольствие, медикаменты и т.д.

В полосе наступления 67-й армии было сконцентрировано 1873 орудия и миномета калибра 76 мм и крупнее, что составляло среднюю плотность на участке прорыва 144 орудия и миномета на километр фронта. Это вдвое превосходило плотность нашей артиллерии при контрнаступлении под Сталинградом. Еще более высокой была артиллерийская плотность в полосе наступления войск Волховского фронта, где на направлении главного удара она доходила  до 180 орудий и минометов на 1 км фронта.

В связи с тем, что основная часть войск Ленинградского фронта находилась долгое время в обороне и не имела достаточного опыта ведения наступательных боев, командование придавало исключительное значение обучению войск приемам наступательных действий в лесу и способам штурма опорных пунктов и узлов сопротивления противника в условиях снежной зимы.

Для этого на местности, схожей по рельефу с районом предстоящих военных действий, были специально оборудованы учебные поля – городки, воспроизводившие укрепления и основные элементы обороны, и инженерные заграждения врага. В этих городках и проводились учения различных воинских соединений.

Войска 67-й армии, которым предстояло форсировать Неву, настойчиво тренировались быстро преодолевать ледяное поле и крутые ледяные подъемы через Неву. В качестве реального водного пространства была выбрана Нева в районе Колонии Овцино и озера в тылу армии.

Важным обстоятельством являлась скрытность подготовки операции, что обеспечило ее оперативную внезапность для противника. И хотя гитлеровцы за несколько дней до начала операции узнали о готовящемся наступлении, но предпринять что-либо для его срыва они уже не смогли.

Морозным утром 12 января в 9 ч. 30 м. на позиции противника обрушились залпы более 4,5 тыс. орудий и минометов. Это началась артиллерийская подготовка наступления в полосах прорыва

67-й и 2-й ударной армий.

Жители города услышали могучий гул, доносившийся откуда-то с юго-запада. У них было достаточно опыта артиллерийских обстрелов, чтобы понять: они слышат звук большой артподготовки. «Началось!» - передавалось из уст в уста. Сбывалось то, о чем мечтали три года, чего ждали с большим нетерпением. Ведь начало зимы в блокадном городе было обычным – обстрелы, жертвы, прямые попадания в трамваи. Контрбатарейщики спасали город от разрушения, но полностью снять обстрелы можно было только окончательно разгромив фашистов. На фронте в эти месяцы, казалось, установилась тишина. Сводки публиковались тоже вполне обычные. Но эта тишина была обманчивой. Все догадывались, что наступление может начаться в любой момент.

Началось!

Небывалый случай в истории войн: могучее наступление велось изнутри – с территории замкнутого осадой, огромного, испытавшего неописуемые лишения города!..

Гитлеровцы не могли опомниться от мощного удара советской артиллерии. «Я до сих пор не могу забыть впечатления от губительного огня русских пушек,- говорил на допросе пленный немецкий солдат.- Как вспомню весь этот адский грохот и разрывы снарядов и мин, так снова и снова меня бросает в дрожь».

В 11 ч. 50 м. началась общая атака. Ударные группировки с двух сторон устремились навстречу друг другу. С запада, прорывая оборону противника на участке от Московской Дубровки до Шлиссельбурга, навстречу волховчанам шла 67-я армия Ленинградского фронта.

С плацдарма в районе Московской Дубровки перешли в наступление полки 45-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием генерала А.А.Краснова. Левее ее шли части 268-й стрелковой дивизии  полковника С.Н.Борщева. Главный удар в направлении дер. Марьино наносила 136-я стрелковая дивизия под командованием генерала Н.П.Симоняка, ее бойцы пошли в атаку под звуки «Интернационала», который исполнял духовой оркестр. На Шлиссельбург наступала 86-я стрелковая дивизия под командованием В.А.Трубащева.

Вся Нева от Московской Дубровки до Шлиссельбурга заполнялась атакующими. Первыми вышли на лед реки штурмовые группы, в которых немало было моряков-балтийцев, и группы заграждения.

Наступление было столь стремительно, что уже через 15-20 мин. после начала атаки первые эшелоны овладели немецкой траншеей, проходившей вдоль левого берега Невы.

12 января 1943 г. одновременно с войсками Ленинградского фронта начали наступление войска Волховского фронта. Особенно напряженными были бои за три наиболее укрепленных опорных пункта немецко-фашистких войск – дер. Липки, Рабочий поселок № 8 и рощу «Круглая», где были сосредоточены самые отборные части противника, получившие приказ любой ценой удержать эти опорные пункты.

В первый же день боев обе ударные группировки прорвали основные оборонительные рубежи противника и создали условия для уничтожения гарнизонов вражеских узлов сопротивления и для дальнейшего успешного развития наступления.

13 и14 января войска обеих фронтов продолжали с боями продвигаться навстречу друг другу.

Гитлеровское командование, стремясь  удержать шлиссельбургско-синявский выступ и воспрепятствовать соединению  Ленинградского и Волховского фронтов, спешно вводило в бой новые и новые силы, подтягивало резервы с других участков фронта. Советское командование, чтобы развить достигнутый успех и нанести противнику решающее поражение, также ввело в бой новые силы.

В течение 15-17 января войска Ленинградского и Волховского фронтов, преодолевая сопротивление и яростные контратаки противника, нанося ему большие потери, продвигались вперед. Бои, развернувшиеся в эти дни, отличались большой ожесточенностью. Особенно упорными они были в самом Шлиссельбурге, куда 15 января ворвались части 86-й стрелковой дивизии 67-й армии. Танки двинулись по льду Невы, ширина которой в том месте 600 метров, стремительным броском подошли к городу и первыми вступили в него. Гарнизон Шлиссельбурга имел приказ держаться до последнего солдата. Бои в городе велись за каждую улицу, каждый дом. Жесткие бои шли у Рабочих поселков №№ 1 и 5, на рубеже, где предполагалось соединение войск Ленинградского и Волховского фронтов.

Несмотря на то, что гитлеровцы сражались с ожесточением, выдержать натиск наступавших войск Красной Армии они не смогли.

И вот – 18 января. Последнее напряжение боя. Впереди – заметенная снегами, изрытая вражескими укреплениями, насыпь узкоколейки. Здесь, на ее линии, были рабочие поселки № 1 и № 5. Их давно нет, вместо них – опорные пункты немцев. С востока к ним приближаются передовые батальоны дивизий Волховского фронта. С запада – полки и бригады Ленинградского.

В 9 ч. 30 м. на восточной окраине  Рабочего поселка № 1 части 123-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта соединились с частями 372-й дивизии Волховского фронта.

В полдень в Рабочем поселке № 5 соединились части 136-й стрелковой дивизии и 61-й танковой бригады Ленинградского фронта с батальоном капитана Демидова 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта, которую вел в бой заместитель заболевшего командира ее полковник Н.Г. Ляшенко. К концу дня произошли встречи и других соединений  и частей Ленинградского и Волховского фронтов.

136-я стрелковая дивизия генерала Н.П.Симоняка, и, в частности, 269-й полк полковника А.И.Шерстнева были первыми, кому в начале наступления удалось с исключительным успехом и почти без потерь форсировать Неву, и штурмовать ( у дер. Марьино) левый берег. Впереди полка и тогда шел батальон Ф.Собакина.

В тот же день, 18 января, после упорных уличных боев был полностью очищен от вражеских войск Шлиссельбург. К концу дня южное побережье Ладожского озера было освобождено, и через создавшийся коридор шириной в 8 – 11 км Ленинград получил сухопутную связь со страной.

                                                БЛОКАДА БЫЛА ПРОРВАНА!

Свершилось то, о чем мечтал каждый ленинградец, вынесший на своих плечах всю тяжесть блокады. Произошло то, чего ждала вся Советская страна, с напряжением следившая за жизнью и борьбой осажденного города. Чувства и мысли ленинградцев ярко выразила писательница О.Берггольц  в выступлении по радио Ленинграда в ночь на 19 января: «Блокада прорвана. Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом  в самые черные месяцы Ленинграда – в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те, кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упорно шептали: «Мы победим».

Они отдали свои жизни за честь, за жизнь, за победу Ленинграда. И мы сами, каменея от горя, не в силах даже облегчить свою душу слезами, хороня в мерзлой земле их без всяких почестей, в братских могилах, вместо прощального слова клялись им: «Блокада будет прорвана. Мы победим». Мы чернели и опухали от голода, валились от слабости с ног на истерзанных врагом улицах, и только вера в то, что день освобождения придет, поддерживала нас. И каждый из нас, глядя в лицо смерти, трудился во имя обороны, во имя жизни нашего города, и каждый знал, что день расплаты настанет, что наша армия прорвет мучительную блокаду».

Всю эту неделю  перед прорывом блокады Ленинград жил так же, как все эти 16 месяцев. В эту ночь было два больших концерта, где исполняли Скрябина и Чайковского. В театре Дома Красной Армии шли «Русские люди» Симонова. В Театре музыкальной комедии шла пьеса «Раскинулось море широко».

В результате успешно проведенной операции улучшилась оперативно-стратегическая обстановка для советских войск под Ленинградом. Восстановление сухопутных коммуникаций сделало возможным непрерывное пополнение людскими резервами и боевой техникой войск Ленинградского фронта и Балтийского флота. Создались условия для тесного взаимодействия двух фронтов – Ленинградского и Волховского.

В результате семидневных ожесточенных боев войска Ленинградского и Волховского фронтов разгромили до семи фашистских пехотных дивизий. Враг потерял только убитыми свыше 13 тыс. солдат и офицеров. Наши войска уничтожили более 250 орудий и 300 минометов, разрушили около 800 укреплений оборонительных сооружений и сбили не менее 100 вражеских самолетов. Они захватили большие трофеи – до 400 орудий и минометов, 500 пулеметов, до 60 тыс. снарядов и мин, 23 разных склада и большое количество других видов вооружения и снаряжения. Среди трофеев был новый немецкий танк «тигр».

Крупное поражение немецких войск под Ленинградом в январе 1943 г. привело к тому, расчеты гитлеровцев удушить город-герой голодной блокадой и захватить его окончательно провалились.

Операция «Нева-2»

Ранним хмурым утром 14 января 1944 года жители города услышали могучий гул, доносившийся откуда-то с юго-запада. У них было достаточно опыта артиллерийских обстрелов, чтобы понять: они слышат звук большой артподготовки. «Началось!» — передавалось из уст в уста.

В это время на позициях фашистских войск бушевал огненный смерч. На них обрушили залпы 14 тысяч орудий и минометов, несколько полков «катюш», две бригады тяжелых ракет, более 1200 самолетов.

Началась операция «Нева-2», которая должна была завершиться, разгромом фашистских армий и полным освобождением Ленинграда от вражеской блокады. Сбывалось то, о чем мечтали три года, чего (ждали с большим нетерпением. Ведь начало зимы в блокадном городе было обычным — обстрелы, жертвы, прямые попадания в трамваи. Контрбатарейщики спасли город от разрушения, но полностью снять обстрелы можно было только окончательно разгромив фашистов.

На фронте в эти месяцы, казалось, установилась тишина. Сводки публиковались тоже вполне обычные. Но эта  тишина была обманчивой. Все догадывались, что наступление может начаться в любой момент.

Началось!

Операция «Нева-2» начала разрабатываться в Ставке Верховного Главнокомандования и в штабе Ленинградского фронта летом 1943 года, а 8 декабря она уже достаточно подробно обсуждалась на совещании командующих фронтами в Москве.

Учитывалось, что стратегическая инициатива полностью перешла к советским войскам, что военный потенциал Ленинграда значительно возрос, а возможности фашистских войск снизились. По данным разведки, 18-я немецкая армия, противостоявшая Ленинградскому и Волховскому фронтам, имела пехоты в два раза меньше, артиллерии и минометов — в три раза, танков и самоходных артиллерийских установок — в шесть раз.

Оккупанты, продолжавшие варварские обстрелы города, чувствовали себя у его стен уже крайне ненадежно. Командование 18-й немецкой армии, прекрасно понимая, что баланс сил складывается не в его пользу, обратилось в Берлин с предложением отвести войска от города и за счет сокращения линии фронта организовать плотную оборону. Однако гитлеровская ставка приказала защищать «Северный вал» до последнего патрона и последнего солдата. Операция «Нева-2» предусматривала глубокий прорыв вражеских оборонительных полос. Перед двумя фронтами ставилась задача: одновременными ударами по флангам немецкой армии юго-западнее Ленинграда и в районе Новгорода сломить сопротивление фашистских войск и, развивая наступление, завершить разгром их главных сил. Полной неожиданностью для фашистского командования явилось то, что первый удар наши войска нанесли с Ораниенбаумского плацдарма, узкой полоски земли у берега залива. Здесь в первый же день боев был достигнут большой успех: 43-й стрелковый корпус продвинулся на несколько километров и занял Гостиницы...

За сотни километров от Ораниенбаумского «пятачка» в тот же день перешли в наступление штурмовые отряды и танки 59-й армии. Севернее Новгорода 6-й и 14-й стрелковые корпуса преодолели яростное сопротивление противника, заняли первую линию окопов и стали упорно пробиваться в глубину обороны.

Южнее, на левом фланге армии, группа наших частей ночью по льду озера Ильмень проникла к вражеским позициям и атаковала их без артиллерийской подготовки. Удар оказался ошеломляющим для немецких солдат, которые в панике бросились бежать. Группа овладела несколькими опорными пунктами и прорвала первую полосу неприятельской обороны.

15 января двинулась на штурм вражеских позиций 42-я армия. На главном направлении наступал прославленный 30-й гвардейский корпус Героя Советского Союза Н. П. Симоняка. В 9 часов 20 минут утра сухопутная артиллерия и корабли Балтийского флота обрушили на передний край противника могучий удар. Из специальных ракетниц, которые вмещали по 15 — 20 ракет, был дан сигнал к атаке.

Гвардейцы атаковали стремительно и напористо. За два дня они взломали первую полосу фашистской обороны. Бои шли как днем, так и ночью, трещина в «железном кольце» расширялась с каждым часом.

Сражение, в котором участвовали все рода войск, развернулось на огромном пространстве. Заснеженные поля на сотни и сотни километров были покрыты дымами разрывов. Воздух сотрясал рев танковых моторов. Наши войска наращивали силу удара, вводя в бой вторые эшелоны.

Но путь вперед давался нелегко. Опасаясь быть зажатыми в тиски войсками двух армий, вражеское командование начало поспешно отводить живую силу и технику из Урицко-Стрельнинского района. Фашистские войска еще упорно оборонялись, рассчитывая остановить наступавших в районе Красного Села, превращенного ими в крепость.

К исходу вторых суток наступления гвардейцы заняли южную часть Красносельского лагеря. Впереди были ключевые позиции противника— слобода Павловская, Красное Село, Дудергоф, Воронья гора, которые являлись для наших войск своеобразными воротами на оперативный простор.

Были пройдены уже десятки километров, но ожесточенные бои не утихали. Два гвардейских полка штурмовали «Орех», как была закодирована Воронья гора. При поддержке танкового полка им удалось овладеть ею. Гитлеровцы лишились самой высокой точки в этом районе, потеряли возможность корректировать огонь своих дальнобойных батарей, обстреливавших Ленинград и наступавшие войска.

; Гвардейцы не спали уже третьи сутки. Не дремал и отчаянно сопротивлявшийся противник.

Бои за Красное Село и Дудергоф продолжались непрерывно в течение 23 часов. Это был мощный узел сопротивления, который командование 18-й немецкой армии приказало своим солдатам отстаивать любой ценой.

В ночь на 18 января 191-й гвардейский полк прорвался к окраине Красного Села, а его правофланговый батальон обошел город. Фашисты, подтянув резервы, бросились в контратаку. Ее пришлось отбивать. В 10 часов утра наступление штурмовых групп и танков возобновилось.

Чтобы удержать город, фашисты взорвали плотину между Дудергофскими высотами, и вода хлынула в низину, затапливая подступы к Красному Селу. Но это не остановило наши штурмовые группы. Бойцы бросились в воду и вскарабкались на противоположный склон.

Первые подразделения гвардейцев прорвались к вокзалу и заняли станционные постройки, оставив на путях много вражеских трупов. К вечеру, полностью овладев вокзалом, они стали продвигаться к развалинам бумажной фабрики. Наступавших прикрывали орудия прямой наводки и минометы.

Между тем к восточной окраине Большого лагеря подтягивались танки. В пять часов дня они получили приказ входить в прорыв. Ночью танки переправились через Дудергофку. С рассветом оборона противника оказалась смятой, коммуникации — перерезанными. Впереди открывался оперативный простор. Не ввязываясь в местные бои, подвижная танковая группа, состоящая из двух бригад и двух самоходно-артиллерийских полков с частями усиления, устремилась в прорыв. Со стороны Ораниенбаумского плацдарма войска 2-й ударной армии, ломая сопротивление врага, также продвигались к Ропше. Глубокий снег, отсутствие дорог, хорошо простреливаемая местность — все это создавало невероятные трудности для наступавших. С боем приходилось брать буквально каждый метр. В 11 часов вечера 19 января у Русско-Высоцкого произошла встреча передовых частей 42-й армии и 2-й ударной армии. В морозном воздухе прозвучали слова пароля и отзыва: — «Ленинград»! — «Победа»!.. На следующий день в районе Ропши соединились главные силы двух армий. С Петергофско-Стрельнинской группировкой противника было

покончено.

Радость победы

27 января город переживал невиданное торжество. Ставка Верховного Главнокомандования разрешила произвести в Ленинграде первый артиллерийский салют. Военный совет фронта поздравил войска и трудящихся города с исторической победой.

В приказе командующего фронтом говорилось:

«Мужественные и стойкие ленинградцы! Вместе с войсками Ленинградского фронта вы отстояли наш родной город. Своим героическим трудом и стальной выдержкой, преодолевая все трудности и мучения блокады, вы ковали оружие победы над врагом, отдавая для дела победы все свои силы. От имени войск Ленинградского фронта поздравляю вас со знаменательным днем великой победы под Ленинградом».

В 8 часов вечера над Невой, над набережными, проспектами и улицами, заполненными ликующими людьми, взметнулись цветные фонтаны праздничного салюта. 324 орудия дали 24 залпа в честь победителей.

Каждый залп, каждый всплеск ракет в темном небе встречало тысячеголосое «ура». Сердца переполняла великая радость. В эти минуты плакали даже те, кто не проронил и слезы за всю блокаду.

Зимне-весенней наступательной операцией советских войск в 1944 году была завершена битва за Ленинград.

Эта битва всегда была в центре внимания Центрального Комитета партии, Ставки Верховного Главнокомандования и ее рабочего органа— Генерального штаба.

Дважды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза А. М. Василевский, который в 1942 — 1945 годах был начальником Генерального штаба и членом Ставки Верховного Главнокомандования, назвал ее в числе шести главнейших битв Великой Отечественной войны, когда врагу «были нанесены решающие поражения, которые в совокупности и создали коренной перелом во всей второй мировой войне, изменили ее течение в пользу государств и народов антигитлеровской коалиции».

Невозможно сломить Ленинград!

Трехлетняя борьба за Ленинград имела огромное политическое значение, ибо она шла за колыбель Великого Октября, за форпост Советского государства на Северо-Западе, за город, где Владимир Ильич Ленин возвестил всему миру о свершившейся пролетарской революции, о начале строительства социализма.

Ленинград имел большое экономическое значение, как второй по величине город СССР, «крупный индустриальный центр, важный транспортный узел. Он был ключевым пунктом обороны на Северо-Западе нашей страны, а также и военно-морской базой Балтийского флота.

Гитлеровские стратеги, разрабатывая захватнические планы, всегда рассматривали Ленинград как первостепенный объект агрессии. Не без оснований они считали его захват непременным условием успешного хода всей военной кампании.

Даже в обстановке крупных поражений, потеряв стратегическую инициативу, не имея, кажется, возможности защищать свои позиции, гитлеровцы упорно держали блокаду.

Чрезвычайно показательна директива командующего 18-й армией Г. Линдемана, которую он издал в декабре 1943 года, в канун разгрома гитлеровских войск у стен города: «Ленинград был символом и носителем русской и европейской политики. Как источник большевистской революции, как город Ленина, он был второй столицей Советов. Его освобождение будет всегда одной из важнейших целей большевиков. Для советского режима освобождение Ленинграда было бы равнозначащим защите Москвы, борьбе за Сталинград...

Во взаимодействии с морскими силами и финнами 18-я армия закрывает Советам выход в Балтийское море. Этим она способствует изоляции Советского Союза от стран Запада. 18-я армия обеспечивает морское сообщение на Балтике, которое необходимо для транспортировки шведской руды. Умиротворенный бассейн Балтийского моря неоценим в деле подготовки кадров немецкого военного флота, и прежде всего подводных лодок. Благодаря 18-й армии возможна борьба и сопротивление Финляндии».

Это свидетельство врага ярко показывает, какие большие стратегические планы гитлеровцы связывали с блокированным Ленинградом, городом, у стен которого они в конечном счете оказались разбитыми наголову.

В сражениях, длившихся три года, приняли участие в общей сложности силы пяти фронтовых соединений — Северного (позднее Ленинградского), Северо-Западного, Волховского, Карельского и 2-го Прибалтийского фронтов, Балтийского флота, Ладожской и Онежской флотилий, многочисленная армия партизан.

Успех обороны Ленинграда был результатом боевого содружества воинов и трудящихся города. Стойкость Ленинградского фронта, его возможности ведения боевых операций определялись работой ленинградских предприятий, трудом сотен тысяч тружеников города.

На их долю выпали неимоверные испытания. Ленинград не случайно называли городом-фронтом. Здесь не было тыла в общепринятом смысле этого слова. Передовая проходила тут через каждый проспект, каждый цех, каждый дом. И несмотря на муки голода и холод, на ожесточенные обстрелы и бомбежки, ленинградцы производили для фронта огромное количество оружия и боеприпасов.

Их беспримерная отвага, стойкость и мужество буквально потрясали народы мира. В их подвиге черпали душевные силы люди в нашей стране и за рубежом. В смертельной схватке с жестоким врагом, преодолевая тягчайшие трудности блокады, ленинградцы выстояли. Они испытали все, что только может принести война, все преодолели — и победили.

Душой и организатором героической обороны города Ленина была наша славная Коммунистическая партия. Коммунисты вдохновляли всех защитников колыбели Великого Октября на преодоление военных тягот.

Прошли десятилетия со времени великой битвы за Ленинград. Ни одна капля крови, пролитая на ленинградской земле, не пропала даром. Защитники города, сменившие гимнастерки на рабочие спецовки, их дети и внуки сумели в невиданно короткие сроки не только залечить раны, принесенные Ленинграду войной, но и сделать его еще краше, умножить его индустриальную мощь.

Пройдут века. Прекрасным останется город на Неве. И никогда не изгладится в благодарной памяти человечества подвиг миллионов воинов и горожан, вписавших немеркнущие страницы в летопись Великой Отечественной войны.

 Список литературы:

1. «Непокоренный Ленинград» - А.Р.Дзенискевич, В.М.Ковальчук, Г.Л.Соболев и др.

                             (Л., 1970)

1. «По дымному следу» - П.Н.Лукницкий                                                       (СССР, 1970)
2. «Ветеран» (4 выпуск) – Н.А.Ватагин                                                           (Л., 1990)
3. «Наперекор судьбе» – И.Е.Монастырский                                                  (Л., 1990)
4. «Ленинград. Блокада. Подвиг.» – Ю.Гальперин, И.Лисочкин и др.         (Л., 1984)
5. «900 героических дней»                                                                                 (М. – Л., 1966)
6. «Оборона Ленинграда»                                                                                   (Л., 1968)
7. «Ленинградцы в годы блокады» -  А.В.Карасев                                           (М., 1970)
8. «Ленинград – город-герой» -  Ф.И.Сирота                                                    (Л.,1980)
9. «Ветеран» (5 выпуск) – Н.А.Ватагин                                                             (Л., 1990)