Реферат: Русская философия серебряного века

План:

1. Вступительное слово - Шалашная В.М., преподаватель;

2. Философские идеи П.Я.Чаадаева - Зиятдинова С., студентка 112 группы;

3. Свобода и личность в русской философии - Амеличкина Е., студентка 113 группы;

4. Идея всеединства философского учения Вл. Соловьёва - Дёмкина А., студентка 112 группы;

5. Е. Трубецкой о смысле истории - Капитонова С., студентка 112 группы;

6. К. Леонтьев об исторической судьбе России - Кувшинова Н., студентка 112 группы;

7. Проблема творчества в учении Н. Бердяева - Скобелкина Л., студентка 111 группы;

8. И. Ильин о самобытности русской культуры - Андрианова Т., студентка 112 группы;

9. Л.Н. Толстой о смысле свободы и необходимости - Белолипецкая Е., студентка 111 группы.

Основные философские идеи П.Я. Чаадаева

(Зиятдинова С., студентка 112 гр.)

П. Я Чаадаев родился в 1794 году, 27 мая, в Москве, в семье отставного полковника Якова Петровича Чаадаева. С 1808 по 1811 Пётр учился в Московском университете. 12 мая 1812 года зачислен подпрапорщиком в лейб-гвардии Семёновский полк. В 1812 (июнь) по 1814 (март) в составе Семёновского, а затем Ахтырского гусарского полка участвует в Отечественной войне и в заграничных походах русской армии. В 1812 году приказом по Семёновскому полку Чаадаев произведён в прапорщики. В 1816 году (апрель) переведён корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк, квартировавшийся в Царском Селе. В июне - июле Чаадаев знакомится с Пушкиным в доме Карамзина. В августе Чаадаев произведён в поручики. В 1817 (декабрь) переезжает в Петербург и назначается адъютантом к командиру гвардейского корпуса И.В. Васильчикову. В 1819 году получает звание ротмистра. В 1821 году выходит в отставку. В 1828 - 1830 годах работает над циклом “Философских писем”. В 1856 году 14 апреля Чаадаев скончался.

Долгое время Чаадаев находился в состоянии углублённого поиска и создания нового единства собственной личности и мысли. Большое значение в его творчестве имело знакомство с двумя молодыми женщинами - Авдотьей Сергеевной Норовой и Екатериной Дмитриевной Пановой.

Норова происходила из старинной дворянской семьи и получила типичное для того времени домашнее образование. В сельской глуши, как и в присутствии “белой публики”, Пётр Яковлевич не терял ни праздничности одежды, ни важности осанки, ни блистательности ума. Обаянием его личности и беседы и была увлечена, вернее, покорена Дуня Норова, в лице которой Чаадаев находит по началу едва ли не единственную слушательницу, с молчаливым благоговением внимавшую его умным речам. Своеобразные отношения Чаадаева с женщинами весьма важны для понимания его характера и философии.

В природной женской пассивности и сердечной предрасположенности к самоотречению Чаадаев видит залог развития необходимой для подлинного творчества способности покоряться “верховной воле”.

Предрасположенность женского сердца к самоотречению Пётр Яковлевич ощущает как точку приложения сил, ведущих к последней степени совершенства человеческого. Авдотья Сергеевна оказалась первой в числе тех женщин, которых Пётр Яковлевич пытался “обратить” и направить их искреннюю религиозность к “совершенству”. Петра Яковлевича настораживали полные робкой и нежной застенчивости взгляды вразумляемой им женщины, что не входило в расчёт возложенной им на себя миссии “пророка” и “сеятеля” взыскуемого “царства истины”. Одновременно эта миссия позволяла Чаадаеву сохранять необходимую дистанцию, сокращение которой налагало бы на него непривычные обязательства и посягало бы на его независимость и свободу.

Такое же сложное сочетание чувств у Петра Яковлевича проявляется и в его взаимоотношениях с другой соседкой - Екатериной Дмитриевной Пановой. В пору знакомства с Петром Яковлевичем ей было 23 года. Вот уже 5 лет, как она вышла замуж, но детей не имела. Они встретились нечаянно. Чаадаев увидел существо, томившееся пустотой окружавшей среды, бессознательно понимавшее, что жизнь его чем-то извращена, инстинктивно искавшее выхода из заколдованного круга душившей его среды. Чаадаев не мог не принять участия в этой женщине; он был увлечён непреодолимым желанием подать ей руку помощи, объяснить ей, чего именно ей недоставало, к чему она невольно стремилась, не определяя себе точной цели. Между ними завязалась переписка.

Чтобы систематизировать свои воззрения на бумаге, Чаадаев совершенно уединяется от общества. Сидит один в заперти, читая и толкуя по-своему Библию и отцов церкви. Реальные и мнимые заболевания заставляют его совмещать воплощение философского замысла с тщательным изучением медицинской литературы. В заботах о здоровье и путях материализации своей мысли Пётр Яковлевич предался некоторого рода отчаянию. Человек света и общества по преимуществу, сделался одиноким, угрюмым, нелюдимым... Уже грозили помешательством его разуму...

В таком состоянии Чаадаев получает послание послужившее внешним формообразующим толчком для систематизации его философии. В очередной раз писала Панова, печалясь по поводу потери его благорасположения и делясь с ним своими затруднениями. Обдумывая ответное послание и набрасывая первые его строки Чаадаев не мог сдержать наплыва мыслей, которых метаморфозы собственного сознания и душевного неустройства Пановой, различные общественно-исторические ситуации и мировые цели перекликаются и просматриваются друг через друга. Всё это подсказывает ему искомый жанр выражения накопившихся проблем, соответствующий не только духовному своеобразию адресату, но и по характеру его философии, её широкому предназначению. Теперь начальные строки переделываются, привлекается дополнительный материал и личное письмо в процессе работы превращается в знаменитое первое философское письмо.

“...необходимо постараться безбоязненно и самоотверженно отдаваться сердечным движениям, пробуждаемым религиозным чувством. Чтобы сохранить и закрепить эти движения, следует упражняться в покорном служении богу, т.е. строго соблюдать все церковные обряды, внушённые высшим разумом и обладающие животворной силой. надо также и в повседневности сохранять их дух. Однако осуществлению подобных намерений мешает “печальный порядок вещей”, отсутствие в повседневной русской действительности “необходимой рамки жизни, в которой естественно размещаются все события дня” и которая нужна для нравственного здоровья, как чистый воздух для здоровья физического. Речь идёт не о каких-то моральных принципах или философских истинах, а “просто о благоустроенной жизни, о тех привычках и навыках сознания, которые сообщают непринужденность уму и вносят праведность в повседневную жизнь человека”. Без убеждений же и правил в повседневном обиходе незаметно переходит он от личных проблем к социальным, не созревают семена добра и в русском обществе, где нет развития элементарных идей долга, справедливости, права, порядка и никто не имеет “определённой сферы существования”. Идеи, связанные с таинственным смыслом исторического процесса, с ролью России в судьбах всего человечества занимают центральное место в его мыслительной деятельности и составляют главный стержень первого философского письма. Во втором философском письме, говоря о пралелезации материального и духовного миров, о путях и средствах познания природы и человека, о пространстве, времени, движении, он разворачивает философские и научные доказательства своей главной идеи: “В человеческом духе нет никакой иной истины, кроме той, которую своей рукой вложил в него бог, когда извлекал его из бытия”.

Значительная часть третьего философского письма посвящена рассмотрению подчинения человеческого жизенепонимания высшему началу, внешней силе, своеобразию обнаруживающей своё проявление и в физическом и в нравственном мире.

В четвёртом философском письме, переходя к анализу движения физических тел, Чаадаев заключат, что неумолимая логика заставляет говорить о нём как о следствии находящегося вовне источника. А поскольку движение является всеобщей формой существования любых явлений в мире, то движение умственное и нравственное также имеет внешний побудитель.

В пятом философском письме автор как бы подводит итог рассмотрению единства духовного и материального порядка бытия.

В шестом и седьмом философских письмах речь идёт о движении и направлении исторического процесса.

В восьмом, и последнем, философическом письме, отчасти носящем методологический характер, автор заключает: “Истинна едина: царство божие, небо на земле, все евангельские обетования - всё это не иное что, как прозрение и осуществление соединений всех мыслей человечества в единой мысли; и эта единая мысль есть мысль самого бога, иначе говоря - осуществленный нравственный закон.”

Удалившись от московского общества в 1828 по 1830 годах, Чаадаев в основном завершил работу над циклом философских писем, что явилось для него событием огромного значения, дающем сознание личной полноты и твёрдости нового социального качества и способным вывести из тяжёлого кризиса.

Список использовавшейся литературы:

1. Тарасов Б.Н. “Чаадаев” - М.: Молодая гвардия, 1986 г.

2. Фролова И.Т. “Философский словарь” - М.: Политиздат, 1986 г.

“Свобода и личность в русской философии”

(Амеличкина Е., студентка 113 гр.)

Проблема личности - одна из главных теоретических проблем в истории русской философии. Всесторонне её исследование является важной национальной особенностью философской мысли. Проблема личности концентрирует в себе основные вопросы политической, правовой, нравственной, религиозной, социальной и эстетической жизни и мысли.

Место личности в обществе, условия её свободы, структура личности, её творческая реализация представляет собой целостный процесс развития идей.

Тема проблемы личности проходит в тех или иных формах через многие этапы истории русской философской мысли. Однако наиболее интенсивно эта проблема разрабатывалась в XIX - начале XX века в различных изданиях, которые отличались богатством содержания.

Славянофилы утверждали, что подлинная свобода личности возможна лишь на основе признания религии высшей ступенью духовной жизни. Отвергая, рационализм и материализм, они отстаивали бога в человеке. Постановка вопроса о внутренней духовной свободе человека была несомненной заслугой философов-славянофилов.

Славянофилы выступали против личной собственности правового государства. Они считали, что род, семья, община, социальные связи, являются наилучшей средой для существования личности. Всем формам внешней свободы - политической, правовой, экономической, они противопоставляли внутреннюю свободу личности, основанную на ценностях внутреннего мир, освещённых религией.

Чернышевский и Добролюбов подняли эту проблему на новую ступень. От абстрактной человеческой природы они перешли к пониманию личности как субъекта социально-политической деятельности.

Они утверждали социальную активность, утверждали единство слова и дела. Человек превращается в личность в процессе борьбы против сил, препятствующих прогрессу, против рабства и пустой мечтательности.

Чернышевскаий разработал идею “Разумного эгоизма”. Его суть: протест против фальши и лицемерия, против индивидуального эгоизма, против насилия над личностью, но “за” разумное сочетание интересов личности и общества, за единство сознания и поведения.

Иначе к разработке проблемы личности подошёл Владимир Соловъёв. Он анализировал человека в масштабах глобальных, космических, его понимание вносило гуманистический характер. Его исследования сущности добра, стыда, единства познания, нравственности, эстетики, обогатили мировую философскую мысль.

Следует отметить, что Соловъёв в работе “Оправдания добра” объявлял социализм несостоятельным именно с точки зрения ценностей.

Он утверждал, что социализм, отрицая высшее начало, т.е. бога, “ограничивает и унижает человека”.

Проблема свободы личности, которой русские философы посвятили столько ярких страниц, приобрела в современном мире особое значение, она становится объектом не только политических деклараций, но и теоретических изысканий. Одним из них является либерализм. Российский либерализм выражается социальным строем, который многие люди представляли себе как движение общества к гражданскому и правовому государству, где все равны перед законом, где интересы личности выше интересов государства, где хорошие условия труда и жизни.

Глубину идеи русского либерализма демонстрирует работа одного из ведущих представителей русской социально-философской мысли Петра Струве.

В трудах Струве нашло свой продолжение позиция либерального консерватизма к которому он относит таких людей, как Екатерина II, Карамзин и Вяземский, Александр Пушкин.

Струве считал, что главная сущность тех или иных учений - это отношение “к двум основным проблемам культурного и государственного развития России: проблеме свободы и власти”. Таким образом, сплетаются две тенденции - полная свобода личности и в тоже время поиск границ этой свободы. Классическим выражением либерального консерватизма Струве считал творчество А.С. Пушкина, в котором Струве увидел сочетание как любви к свободе, так и любви к власти.

Прётр Струве развивал идеи “Великой России”. При этом он опирался и на историческое прошлое страны, и на живые культурные традиции.

Познание государства важнейшим фактором прогресса страны логически вело к утверждению роли права. Именно по этому Струве выступал против произвола и разрушительной анархии.

В 20-е годы в статье “Наши люди” Струве выступил против революции, так и против надежд на реставрацию царизма. Он писал: “России нужно возрождение, а не реставрация. Возрождение всеобъемлюще, проникнутое идеями нации и отечества, свободы и собственности и в то же время свободное от духа и духов корысти и мести”.

Только укрепление конституционных начал государства, установление твёрдых законов, создание общества, основанного на прочных правовых принципах, способных предотвратить любые эксцессы, любые формы разрушительного действия анархической массы, умело направляемой теми, кто стремится к власти.

Пётр Струве был убеждён в необходимости не только эволюционных изменений на основе строгой законности, но и в возможности разнообразных компромиссов с обеих сторон.

Революцию 1917 года Струве назвал всероссийской катастрофой, ответственность за которую несёт неповоротливая власть, радикальная и либеральная интеллигенция.

Вполне закономерно, что Струве пришёл к оценке русской революции 1917 года как “национального несчастья”, культурного, социального и политического крушения. Он признавал влияние марксизма на общественное сознание, но сама теория не может служить источником гигантских исторических перемен.

Таким образом, мыслители XIX - начала XX века стремились утвердить в российском обществе идеи просвещения и уважения к правовым нормам, уважение к личности.

“Идея всеединства философского учения Вл. Соловьёва”

(Дёмкина А., студентка 112 гр.)

Самой яркой фигурой в русской философии второй половины XIX века был Владимир Сергеевич Соловьёв.

Он с самого начала своего философского творчества был необычно самостоятельным. Соловьёв обладал редкой способностью быстро освоить, изучить значительное число источников, в том числе и древних авторов, а за тем очень критично и обстоятельно их проанализировать. Огромное влияние на мировоззрение Соловьёва оказали труды Платона. Известно, что он даже предпринял попытку перевести все диалоги Платона на русский язык и только смерть помешала ему довести это дело до конца.

Владимир Соловьёв высоко ценил идеализм Платона, его идеальное мировоззрение, но считал, что одними идеями преобразовать жизнь невозможно. А потому, идея должна быть воплощена материально, не потеряв своего смысла. Соловьёв считал, что стать действительным сверхчеловеком только силой ума и гениальности невозможно.

Соловьёв, создавая свою философскую систему, обращался к трудам и других европейских философов. В частности к Шеллингу, Канту, Гегелю. Также как и эти немецкие философы, он высоко ценил человеческий разум, но по ряду принципиальных вопросов расходился с ними. Главное принципиальное различие заключалось уже в том, что Владимир Соловьёв с начала и до конца ориентировался на христианское богословие, в то время как немецкие философы в той или иной мере отходили от христианства.

По своему мировоззрению он был всесторонним учёным, то есть в своих теоретических трудах он выступал не только как философ, но и старался представить цельное, синтетическое знание.

Соловьёв глубоко знал не только теологию, но и хорошо знал художественную литературу. Он считается выдающимся публицистом и художественным критиком.

Таким образом, философ Владимир Соловьёв выступает как многосторонний исследователь. Важное место в его философском творчестве занимает учение о Софии и о Богочеловечестве. Его сочинения “Чтения о Богочеловечестве” позволяют уяснить представления Соловьёва о смысле жизни и о смысле исторического процесса.

Центральная идея философии Соловьёва - идея всеединства. Основной принцип всеединства: “Всё едино в Боге”. Бог у Соловьёва - обсолютная личность: любящая, милостивая, волевая, которая обеспечивает материальное и духовное единство мира. Философ характеризует Бога как “космический разум”, “существо сверхличное”, “особую организующую силу, действующую в мире”.

Соловьёв был сторонником диалектического подхода к действительности. По его мнению, действительность нельзя рассматривать в застывших формах. Самый общий признак всего живущего состоит в последовательности изменений. Непосредственным субъектом всех изменений в мире выступает у Соловьёва мировая душа, обладающая особой энергией, которая одухотворяет всё существующее. Однако, деятельность мировой души нуждается в божественном импульсе. Этот импульс проявляется в том, что Бог даёт мировой душе идею всеединство как определяющую форму всей его деятельности. Эта вечная божественная идея в системе Соловьёва получила название Софии - мудрости. Основой и существом мира является “душа мира” - София, которую следует рассматривать как связующее звено между творцом и творением, придающее общность Богу, миру и человечеству.

Механизм сближения Бога, мира и человечества раскрывается в философском учении Соловьёва через концепцию богочеловечества. реальным и совершенным воплощением богочеловечества, по Соловьёву, выступает Иисус Христос, являющийся, согласно христианскому догмату, и полным богом, и полным человеком. Его образ служит не только идеалом, к которому должен стремиться каждый индивидуум, но и высшей целью развития всего исторического процесса.

На этой цели базируется соловьёвская историософия. Целью и смыслом всего исторического процесса является одухотворение человечества, соединение человека с Богом, воплощение богочеловечества. Недостаточно, считает Соловьёв, чтобы совпадение божественного с человеческим произошло только в лице Иисуса Христа. Необходимо, чтобы соединение состоялось реально - практически и при том, не в отдельных людях (в “святых”), а в масштабах всего человечества. Первичным условием на пути к богочеловечеству является принятие вероучения христианства. Христос открыл человеку всеобщие моральные ценности, создал условия для его нравственного совершенствования. Приобщаясь к учению Христа человек идёт по пути своего одухотворения. Этот процесс занимает весь исторический период жизни человечества. Человечество придёт к торжеству мира и справедливости, правды и добродетели, когда его объединяющим началом станет воплощённый в человеке Бог, переместившийся из центра вечности в центр исторического процесса. Общественное устройство предполагает, с точки зрения Соловьёва, единство “вселенской церкви” и монархического господства, слияние которых должно привести к образованию “свободной теократии”. В гносеологическом аспекте принцип всеединства реализуется через концепцию цельного знания, представляющую собой неразрывную взаимосвязь трёх разновидностей этого знания: имперического (научного), рационального (философского) и мистического (созерцательно-религиозного). В качестве предпосылки, основополагающего принципа цельное знание предполагает веру в существование абсолютного начала - Бога.

В утверждении Соловьёва об истинном знании как синтезе имперического, рационального и мистического познания является основанием для вывода о необходимости единства науки, философии и религии. Подобное единство, которое он называет “свободной теософией” позволяет рассматривать мир как завершённую систему, обусловленную всеединством или Богом.

Список использовавшейся литературы:

1. Радудин А.А. “Философия”, курс лекций, издательство “Центр” 1996 г.

2. Немировская Л.З. “Философия”, 1996г.

“Е. Трубецкой о смысле истории”

(Капитонова С., студентка 112 гр.)

Евгений Николаевич Трубецкой разрабатывал проблемы философии права, теории познания, христианской этики и эстетики, антропологии.

Важное место в философском учении Евгения Трубецкого занимают рассуждения об историческом процессе. Он считал, что в начале XX века всемирная цивилизация стояла на пороге глобального кризиса. Черты надвигающейся катастрофы он видел прежде всего по моральности современного государства, которая отражает коллективный эгоизм политиков, предпринимателей, классов и даже целых наций.

Человеческое общество превращается в усовершенствованного зверя. Главной причиной этого процесса Трубецкой считал влияние на общество и мораль индустриализации, которая разрушает законы божеские и человеческие.

Трубецкой пытался найти ответ на вопросы: может ли наша вера в смысл жизни выдержать адский вихрь всеобщего разрушения, когда весь мир охвачен зловещим заревом пожара мировой войны и революции? На эту тему Е. Трубецкой рассуждает в одном из главных своих трудов, который называется “Смысл жизни”. Эту книгу философ написал в трудные дни 1918 года. Он говорит, что господство зла в мире проявляется в форме всеобщей войны между людьми. И хотя факт самой войны - явление древнее как мир, но мировая война - новый и необычный факт в истории человечества. В России же война, получив дальнейшее развитие, стала всеобщею в другом смысле, перешла в войну всех против всех, т.е. в гражданскую. Воюют классы, партии и даже отдельные лица. “И словно самой Родины нет больше, - есть только враждующие между собой...хищные волки, которые рвут друг друга на части или собираются в стаи, что бы вместе нападать на одиноких...”

В дни мировой войны в сознании русского народа произошли серьёзные перемены. Все прониклись мыслью, что в интересах коллективных, национальных всё дозволено. В результате расшатались все нравственные устои. В жизнь и личность человека утратили свою ценность. “Удобно “приколоть” сдавшегося в плен врага, чтобы развязать себе руки, не возиться с ним, - разве не соблазнительная возможность оправдать это удобство соображениями всеобщей безопасности?...” Таким образом, личный эгоизм стал совпадать с эгоизмом коллективным. Утвердилось практическое Безбожие.

В результате народ потерял доверие к своим старым руководителям и поверил тем, кто говорил об обмане и предательстве правящих классов. Большевики коллективному эгоизму нации противопоставили коллективный эгоизм класса. Они объясняли народу, что существует только две нации: простой народ и имущие классы, его заклятые враги.

Народ поверил. И война переменила фронт, обратилась внутрь: из мировой стала гражданской. Революция, которая началась с военного бунта, перенесла мораль войны на общественные отношения. Всеобщая война - это тёмный сатанический облик мировой жизни, который проявляется в массовом озверении, глумлении над человеком, гонении против церкви, христианской морали.

Трубецкой ищет причину гонения Советской власти на церковь и приходит к выводу, что причиной гонения является особая роль церкви в обществе. Церковь своим существование олицетворяет осуждение кровавого хаоса братоубийственной войны. Церковь ненавистна, потому что она воспрещает людям глотать друг друга.

Как религиозный философ Трубецкой видит смысл жизни в противодействии этому всеобщему злу, в деятельной любви к Богу. Он предлагает с обнищанием человеческого общества, заботиться о нравственном росте личности. При этом он говорит не только о возвышении, стремлении к богу как к конечному результату, но и о признании относительных ценностей и положительного отношения к ним, поскольку Бог есть смысл и всего относительного, временного. Таким образом, все элементы культуры, обречённые на исчезновение и вечные ценности, очень важны.

Общественный катастрофы (войны, революции) не должны привести людей к бездеятельности, напротив, жизнь должна постоянно развиваться. Нужно укреплять порядок в государстве, заботиться о близких и нуждающихся в помощи. Надо не потерять в повседневной жизни культуру быта и отношений. Испытания должны нравственно закалять личность.

Трубецкой критически относится к популярным в те годы идеям о близком конце света. Он говорит, что конец мира, это не простые прекращения мирового процесса, а достижения главной его цели, главного смысла - создания Богочеловечества. Богочеловечество, которому, Трубецкой считал, мир придёт в ходе трудных испытаний и нравственного совершенствования, - это не только величайшее чудо божье, но, вместе с тем, проявление высшей энергии человеческого естества.

Биографическая справка.

Евгений Николаевич Трубецкой (1863 - 1920) - князь, русский религиозный философ, правовед, общественный деятель. Он был близкий другом В. Соловьёва, хотя был моложе его. Е.Н. Трубецкой продолжал дело Соловьёва, разрабатывая православное религиозное философское мировоззрение.

Е. Трубецкой учился в классической гимназии в Москве, воспитывался в окружении высококультурных людей. С 12-ти летнего возраста он проникся страстью к музыке, особенно классической, Гайдн, Моцарт, Бетховен, а позднее русских композиторов - Бородина, Мусоргского, Римского-Корсокова... Во время русско-турецкой войны, вспыхнувшей в 1877 году, Трубецкой был сторонником идеи России как великой нации. Будучи ещё в гимназии, Трубецкой, подобно Соловьёву и другим русским молодым людям своего времени, преодолел духовный кризис, выразившийся в отрицании всех традиций прошлого. Он утратил веру в Бога и увлёкся позитивизмом. Позитивизм - философская концепция, сторонники которой стремились к достижению положительного, позитивного знания, необходимого человеку. Позднее Трубецкой приступил к более серьёзному изучению философии. Вскоре он отрёкся от позитивизма и перешёл к скептицизму, который стал для него источником новых мучений. Скептицизм - это философская концепция сторонники которой либо сомневаются в возможности познания действительности, либо, не сомневаясь в этом, останавливаются на отрицательном результате. Хотя Е. Трубецкой, например, ясно осознал, что бесчестные поступки недопустимы, тем не менее его разум был бессилен привести какой либо убедительный довод в пользу бескорыстного поведения. Он преодолел кризис лишь тогда, когда страстно увлёкся философией Шопенгауэра. Е. Трубецкой начал понимать, что пессимизм был неизбежным следствием отрицания абсолютно правильных принципов, управляющих миром. Тогда он встал перед альтернативой: “Или есть Бог, или не стоит жить”. Сердце Трубецкого признавало Бога, а ум отвергал его. Преодолев подобную двойственность, Е. Трубецкой почувствовал возвращение цельности своего человеческого существа. Он вернулся в лоно православной церкви и ещё более стал интересоваться проблемами русского национального духа.

В 1886 году он встретился с В. Соловьёвым и с тех пор стал его близким другом. Трубецкой был профессором философии права сначала в Киеве, а затем в Москве. Он был деятельным публицистом и отстаивал идею независимости церкви от государства. Как политик, он выступал против реакционных сил, стремившихся “заморозить” Россию, и против революционеров, которые, по его словам, “поставили перед собой задачу перевернуть всё вверх дном”. В памфлете “Два зверя” он называет эти силы двумя зверями апокалипсиса и показывает, что пасть красного зверя и когти чёрного зверя одинокого опасны.

В 1910 году Е. Трубецкой основывает издательство “Путь”, где печатает сочинения выдающихся русских религиозных философов. С 1918 года в Новороссийске поддерживает Белое движение и в 1920 году в Новороссийске же умирает от тифа.

Его основные работы: “Мировоззрение блаженного Августина”, 1892; “Миросозерцание папы Григория VII и публицистов - его современников”, 1897; “Миросозерцание В. Соловьёва”, 1912; “Метафизические предположение познания”, 1917; “Смысл жизни”, 1918, а так же две его замечательные брошюры о русской иконографии - “Два мира в древнерусской иконописи” и “Умозрение в красках”.

Список использовавшейся литературы:

1. Трубецкой Е.Н. “Смысл жизни. Антология”, М., 1994;

2. Лосский Н.О. “История русской философии”, М., 1991;

3. Жаров Л.В., Золотухина Е.В. “Современная философия: словарь и хрестоматия.”, Ростов-на-Дону, 1996.

“К. Леонтьев об исторической судьбе России”

(Кувшинова Н., студентка 112 гр.)

Константин Николаевич Леонтьев (1831 - 1891) родился 25 января в Калужской губернии. Решающее влияние на судьбу будущего писателя и философа оказала мать, которую отличала глубокая религиозность и твёрдые монархические убеждения. Учась в Московском университете, он начал писать. Первые сочинения Леонтьева были высоко оценены И.С. Тургеневым. Константин Леонтьев сделал отличную карьеру, он занимал должность консула в европейских владениях в Турции, был цензором, врачом, участвовал в Крымской войне. Но он пожертвовал своей карьерой ради своих сочинений. В конце концов он оставил должность и удалился в монастырь, где принял тайный постриг под именем Климента. Прожил он в монастыре не долго и в 1891 году Леонтьев умер.

Ещё при жизни творчество Леонтьева вызывало жаркие споры. Так как его философия шла в разрез и с философией западников и с философией славянофилов. Леонтьева считали последователем Н.Я. Данилевского. Но нельзя это утверждать, так как взгляды Леонтьева сложились ещё до встречи с Данилевским. А в последствии К.Н. Леонтьев разошёлся с Данилевским по вопросу на тему, что является основой всякой культуры и государства. Данилевский считает, что основой является “племя”, а Леонтьев полагал, что племенной принцип бессодержателен для России, так как славяне поражены “вирусом” западного европейского буржуазного эголитаризма. При этом Леонтьев считал, что Россия сможет освободиться от этого “вируса”. По мнению Леонтьева, Россия - особый культурно-исторический тип, который должен будет сменить романо-германский. Исходя из этого Леонтьев видел два выхода из сложившейся в России ситуации: либо Россия должна подражать европейской цивилизации и перенять опыт “старо-британского личного свободолюбия” с примесью плоского французского равноправия, либо отстаивать своё национальное своеобычие, пропитанное древне-православным духом. Леонтьев тяготил ко второму варианту. И вывел культурно-политический идеал государства, каким должна была бы стать Россия. Он считал, что “государство должно быть крепким, сословным и свирепым, церковь - независимой, быт русского народа должен быть национальным и обособленным от Запада.”

Если по предположениям Леонтьева Россия стала бы такой, то она бы заняла лидерство в мире, затмив Европу. Но тут встаёт вопрос, почему Европа должна отдать своё мировое лидерство. Леонтьев нашёл ответ. И ответ этот содержится в его исторической концепции. В среднем, по мнению Леонтьева, исторический срок развития народов - 1000 - 1200 лет. Срок этот делится на три периода: первоначальной простоты, цветущей сложности и упростительного смешения. В работе “о долговечности государства” Леонтьев путём подсчёта сделал вывод о том, что европейская цивилизация находится в третьем периоде и близится логический конец её существования. На место Европы Леонтьев выдвигал Россию. Но неужели Россия намного моложе Европы? Для того, чтобы вывести возраст России, надо сосчитать нашу историю, либо с Рюрика (862 г.), либо с крещения Владимира (988 г.). Выходит, либо 1012 или 886 лет. Так значит Россия не чуть не моложе Европы! Но Европа и Россия различны в своём развитии. В Европе развитие было прогрессивным и быстрым, а Россия несколько веков была “заморожена” (Татаро-монгольское иго), поэтому развитие протекало медленно. Россия только вошла во вторую фазу развития, и ей ещё предстоит стать мощным и сильным государством. Для этого ей надо завоевать Константинополь, где в дальнейшем надо укрепить консервативный культурный слой и восстановить Восточное царство с принудительной земледельческой общиной. Леонтьев ценил принудительный характер отношений, так как ослабление сильной власти - верный признак разложения государства.

Но не все относились позитивно и разделяли философию Леонтьева. По мнению Соловьёва, все эти рассуждения о дальнейшем развитии Росси напоминают ребячество. Надежды и мечтания не вытекают из истинного христианства. Мнение В. Соловьева разделял С.Н. Булгаков. Он считал, что “Леонтьев затеял тяжбу с культурой.” Идеалом Леонтьева была эпоха Возрождения. Но ведь эта эпоха имела две стороны: Высочайший рассвет культуры с одной стороны, и величайшие страдания, с другой стороны, Леонтьев, по мнению Булгакова, был готов, не колеблясь, принести в жертву демону красоты человеческие слёзы. Этот эстетизм Булгаков называл безбожным гуманизмом. Не все осуждали Леонтьева. По мнению В. Зеньковского, Леонтьев умел подойти к самым трудным проблемам (в том числе к проблемам политики). Но не полнота христианского сознания не дала возможности К.Н.Леонтьеву развить положительную программу исторического делания.

Список использованной литературы:

1. “Русские философы” (конец XIX - середина ХХ вв.). Библеографические очерки, тексты сочинений., М., 1993;

2. Соловьёв В., Леонтьев К.Н., т.2, М., 1994;

3. Леонтьев К.Н. “Византия и славянство”, М., 1995.

“Проблема творчества Н. Бердяева”

(Скобелкина Л., студентка 111 гр.)

Анализ главы VIII “Мир творчества. “Смысл творчества” и переживания творческого экстаза” философского автобиографического произведения Н.А. Бердяева “Самосознание”.

Бердяев писал, что тема о творчестве, творческом призвании человека является основной темой его науки. Причём, постановка этой темы не была результатом философских размышлений, это был внутренний опыт, “озарение”. Бердяев, как человек глубоко религиозный следуя духовному пути, пережил острый период сознания подавленности грехом, но не замкнулся в себе от сознания этого, а преодолел его, ощутив сильнейший творческий подъём. Так что же он ощутил? Что такое “творчество” по Бердяеву? С одной стороны творчество - это требование Бога к человеку, это “ответная реакция человека на творческий акт Бога”. Бердяев писал, что дерзко было бы предполагать потребность Бога в человеке, но те не менее “Любящий (Бог) не может существовать без любимого (человека)”. Творчество Бердяев определил и как “полёт в бесконечность”, прорыв в иное бытие. Он писал, что конечные продукты творческой деятельности являются лишь “символическим творчеством”, а “реальное творчество” - это стремление к преображению мира, ведущему за собой возникновение “нового неба и новой земли”. По Бердяеву творческий акт - акт эсхатологический, обращённый к концу мира.

Проблему творчества он тесно переплетал с проблемой свободы. Свобода безосновна, она не втянута в причины отношений, которым подчинено бытие. Бердяев отмечал, что свобода является обязательным условием в творчестве. Но с другой стороны великий творческий акт нуждается в материи, потому, как он совершается не в пустоте. Но творчество человека не может определяться только материалом, в нём есть нечто, не подчиняющееся мировым законам. Это и есть элемент свободы.

Бердяев ставит вопрос: “Можно ли перейти от творчества совершенных произведений, к творчеству совершенной жизни?” Творчество современной жизни здесь следует понимать, как реальное изменение мира. Бердяев не изменял своей веры в творческое призвание человека, но надежда на скорое наступление творческой эпохи разбивается катастрофическими событиями в мире (войны, революции, угроза мирового рабства и т.п.)”. “Мне всегда казалось малозначительными и не очень важными сами по себе события на поверхности истории, я вижу в них лишь знаки иного... Мне казалось, что настоящая жизнь за всем этим.”

Бердяев отрицает такое понятие, как “эволюция творчества”. Ему чужда идея прямого, сплошного, непрерывного развития. В мировом и историческом процессе нет необходимости закономерного развития, программы. Возможно периоды реакции и тьмы в той же степени как возможны и творческие прорывы, открытие “новых миров”.

Интересна проблема отношения созерцания и творчества в понятии Бердяева. Казалось бы, эти понятия противоположны, поскольку творчество - деятельность, требующая активности духа, а созерцание есть пассивное восприятие действительности... Но Бердяев доказывает обратное. Он говорит, что созерцание красоты окружающего мира предполагает активное стремление в иной мир. “В созерцании, высшего прекрасного, гармонического, созерцающий переживает момент творческого экстаза... Но сами моменты созерцания не знают борьбы, конфликта, мучительного противления и затруднения, эти состояния преодолеваются. Этим созерцание отличается от других форм активности духа. И человек должен периодически приходить к моментам созерцания, испытывать благодатный отдых созерцания. Исключительный динамизм, непрерывный активизм или растерзывают человека, или превращают его в механизм. В этом ужас нашей эпохи.”

Бердяев осознавал и с горечью отмечал, что современники современники его не понимают. Не понимают его мыслей, идей, которые “были в глубоком конфликте со временем и были обращены к далёкому будущему”. “Я пытался проповедовать человечность в самую бесчеловечную эпоху”, - писал Н.А. Бердяев. И это было сутью его творчества.

Биографическая справка.

Русский религиозный философ. На рубеже 1900 и находился под воздействием идей марксизма и неокантианства, в дальнейшем обратился к религиозной философии; испытал влияние Достоевского, В. Соловьёва, позднее - Бёме. Участвовал в сборниках “Проблемы идеализма” (1902), “Вехи” (1909), “Из глубины” (1918), в деятельности религиозно-философского общества имени В. Соловьёва, был инициатором создания Вольной академии духовной культуры (1918 - 1922). В 1922 году выехал из СССР. С 1924 года жил во Франции, издавал религиозно-философский журнал “Путь” (Париж, 1925 - 1940). Отказываясь монистически строить свою философию, выводить её из одного принципа, Бердяев развёртывает её как совокупность нескольких независимых идейных комплексов, каждый из которых вырастает из определённой первичной интуиции: идея свободы, определяющая всю антологию Бердяева, идея творчества и объективации, идея личности лежащая в основе антропологии, социальной философии и этики, идея “метаисторического” эсхатологического смысла истории. Общая основа этих идей - дуалистическая картина реальности, в которой взаимно противопоставляются два ряда начал. Свобода, дух (Бог), ноумен, субъект (личность, “Я”) - с одной стороны, необходимость, мир, феномен, объект - с другой. Оба ряда характеризуют два различных рода реальности, взаимодействующих межу собой. Это картина, по Бердяеву, близка метафизике Канта, однако основные понятия последней здесь переосмысливаются: ноуменом или “вещью в себе”, оказывается у Бердяева субъект - “существа и их существования”, только в субъекте, в личности заключена, по Бердяеву, Непостижимая внутренняя глубина, коренящаяся в свободе.

Личность в концепции Бердяева не совпадает с имперической индивидуальности; она мыслится как средоточие всех духовных и душевных сил человека. Понятие “объективации” у Бердяева - не раскрытие духа (ср. с понятием Гегеля), а его искания, “закрытие”. Мир объектов лишён духовности и свободы, его закон - страдание, рабство, зло, коренящееся в объективации; ей противостоит в мире творчество, продлевающее отчуждение и внеположность объектов человеку: творческий субъект включает мир в себя, в свою внутреннюю жизнь, открытую для свободы, и там преображает его. Смысл истории - в избавлении от объективации. Конфликт между личностью и объективацией - главное содержание учения Бердяева о человеке и обществе. Восприняв марксистскую критику буржуазного общества Бердяев в то же время выступал как идейный противник марксизма и идеолог антикоммунизма; призывая к “персоналистической революции”, он отвергал социальную революцию, как самоцель и называл себя сторонником “персоналистического социализма”. Идеи Бердяева оказали значительное влияние на развитие французского экзистенциализм и персонализма, а так же на социально философские концепции “новых левых” течений во Франции 1960 - 1970 гг.

“И. Ильин о самобытности русской культуры”

(Андрианова Т., студентка 112 гр.)

Иван Александрович Ильин прожил на родине 39 лет. С 1909 года работал в Московском университете, а в 1922 покинул Москву. В то время он был в звании доцента 2-х факультетов - юридического и историко-филологического. Покинул родной город не по собственной воле. После жестокого ареста комунно-политической полицией получил смертный приговор, который потом был заменён пожизненной высылкой за границу. “Это стало хорошей школой для дальнейшего формирования и стойкости его, для умения ради свободы как таковой, ради свободы мысли и веры поставить на карту всё - себя, свою жизнь, возможности, семью”. В 1938 году бежал из нацисткой Германии и швейцарские власти предоставили ему вид на жительство с очень жёсткими условиями: не вести политической деятельности, не иметь права на работу, не менять место жительства под угрозой отправки обратно в Германию.

2-х часовая лекция “Душа” читалась Ильиным неоднократно в разных городах Швейцарии. Читалась она под разными названиями - “О русской душе”, “Русская душа”, “Русский сфинкс”. Дважды лекции “Душа” была опубликована в Цюрихе на немецком языке, а в России опубликована впервые в 1996 году в журнале русской культуры “Москва”. В лекции “Душа” Ильин качается вопросов:

1. Природа и климат;

2. Темперамент;

3. Свобода и гармония;

4. Язык и юмор;

5. Простота и достоинство;

6. Характер;

7. Сердце и совесть;

8. Стремление к совершенству;

9. Импровизация и ответственность;

10. Первичные силы.

Во вступительном слове к лекции “Душа” И.А. Ильин определяет тему. Вся лекция начинается со слова “Россия”. И так как лекцию он читает за границей, то и во вступительном слове он сначала говорит о том, какой представляется Россия, её народ и культура перед Западной Европой: “Как сфера скрытого, как проблема не поддающаяся пониманию, как своего рода сфинкс, вызывающий опасения”. А так как редки европеец мог позволить себе поездку в Россию с научной целью, то получали знания они от так называемых “знатоков” России. Судя по всему Ильин считал недопустимым продолжение такого неверного, зачастую безответственного распространения информации, по этому и решает взять на себя такое важное дело, как разъяснение сущности и своеобразия русской культуры Европе.

Идея об издании книги или курса лекций вынашивалась десятилетиями.

Я разберу несколько вопросов этой лекции; некоторые из них выполняют единую функцию и похожи по содержанию, поэтому не требуют подробного рассмотрения.

1) Природа и климат. “Душа народа находится в живой и таинственной взаимосвязи с его природными условиями и по тому не может быть достаточно объяснена и понята без учёта этой взаимосвязи”. Основываясь на его собственном слове мы можем сказать, что он считал необходимым раскрыть этот вопрос. Как пример этой взаимосвязи он берёт весеннее половодье: “Интенсивное половодье: реки выходят из берегов, затапливают низины, повсюду образуются проталины; дороги становятся непроезжими; пробуждается от зимнего сна, и люди ходят как пьяные, с хмелем в крови и в душе”.

2) Темперамент. И.А. Ильин понимает русский темперамент. Он говорит о нём языком бодрым, будоражащим, и этот самый темперамент чувствуется в нём самом. Говоря о русском народе (“он наслаждается пространством, лёгким напористым движением, ледоходом, лесной чащею, оглушительными грозами... он упивается интенсивность бытия”), Ильин считает, что у русского человека есть тяга к полному достижению цели, мечта о последнем и конечном, желание заглянуть в необозримую даль, способность не страшиться смерти. В этом вопросе вспоминает Пушкина и Достоевского. И делает такое заключение: “Такова русская душа: ей даны страсть и мощь; форма, характер и преображение суть её исторически жизненные задачи.

3) Свобода и гармония. По словам И. Ильина “моральное и духовное равновесие русской души отражается в своеобразной свободе и гармонии”. Но по мнению Ильина не правильно представлять русскую душу как “вечно кипящий котёл”; “в буднях отлива русский предстаёт ровным и естественным, лёгким и добродушным.” В это же вопросе Ильин вспоминает о народной песне. Зачем? Да ведь именно в этом народном виде искусства является гармония; без дерижёров, камертонов, и какой либо музыкальной подготовки русский хор звучит от всей души, в свободном исполнении, из внутреннего чувства, слух и вкуса. Здесь же вспоминается философом и культура церковного колокольного звона, который часто импровизировался в зависимости от вкуса звонаря.

4) Первичная сила. И.Ильин не стремиться идеализировать русскую душу: “что в ней есть, то есть; чего не достаёт, пусть отвоёвывает в страдании и терпении”. Ильин стремиться указать на своеобразие русской души. Считают, что теперь и Западная Европа должна признать это своеобразие. “Что бы понять эту особенность русской души важно бы провести различие между первичными и вторичными душевно-духовными силами. Первичные силы - это силы жизнеопределяющие, творчески-духовно ведущие. Вторичные примыкают к первичным и носят отпечаток последних. Русская же духа прежде всего есть “душа чувства и созерцания”. “Её культурно-творецкий акт суть сердечное видение и религиозно-совестливый порыв”. Любовь и созерцание при этом свободны, как свободно пространство, равнина, как молящий дух, - вот почему русский нуждается в свободе, ценит её. Русская культура построена на чувстве и сердце, на созерцании, на свободе совести и свободе молитвы. Это и есть, по мнению И Ильина, первичные силы русской души, которые формируют и питают русский темперамент. Чувства и созерцания как основа характера имеют особую ценность для христианина, но они не формируют характер. Вот почему воспитание последнего Ильин считает ближайшей и важнейшей задачей русского народа. Здесь сердце и совесть должны дополняться и определяться волей, и тогда сформировался бы путь обновления культуры в христианском духе и в соответствии со старой традицией. Вместе с этим русские обладают сознанием долга, социальной глубиной, организаторской способностью. Но Ильин отмечает, что “прочной формы и силы не достаёт ещё и русскому правосознанию”.

Ильин приводит к тому, что русская душа - “это не какой-то страшный сфинкс” - кто понимает её или выдаёт за такового демонстрирует недостаток собственной способности проникновения. “Это душа взыскует правильного понимания и не желает, что бы её смешивали с крайне ей узкими течениями и идеологиями (например, с большевизмом). Будучи душой свободного чувства и свободного созерцания она как бы рождена для христианства; и её последним собственным прибежищем является тем самым вера и религия”.

Для информации:

Всего у И. Ильина было 13 лекций:

1. “Душа”;

2. “Вера”;

3. “Ход исторического развития”;

4. “Главные национальные проблемы России”;

5. “История становления государства”;

6. “Творческая идея России”;

7. “Русская душа в сказках и легендах”;

8. “О русском восприятии искусства и художественного совершенства”;

9. “О современной русской художественной литературе”;

10. “Древнерусское искусство (зодчество, фрески)”;

11. “Свобода духа России. Постецы по природе России и юродивая во Христе”;

12. “Покой и радость в православном мировоззрении”;

13. “Вечно женское и вечно мужественное в русской душе”(не найдено).

Список использованной литературы:

1. Журнал русской культуры “Москва”, январь 1996 г.

“Л.Н. Толстой о смысле свободы и необходимости”

(Белолипецкая Е., студентка 111 гр.)

Лев Николаевич Толстой (1828 - 1910) - гениальный русский писатель - реалист, известный мыслитель, мировоззренческие позиции которого представляют большой интерес для характеристики историко-философского процесса в России XIX - начала ХХ веков. Его наследие - художественные произведения, теоретические труды, публицистические статьи, дневники и письма полные глубоких философских раздумий морального, социального, эстетического характера. Эти раздумья большей частью находятся в органической связи с собственно литературными особенностями художественного наследства писателя и неотделимы от них. В размышления Толстого нашли то или иное, преимущественно идеалистическое, решение философские (как антологические, так и гносеологические) проблемы выявились его симпатии и антипатии, его отношения к различным течениям общественно политической, философской социологической мысли, эстетическим и этическим учениям. В его миросозерцании есть рациональные суждения, не потерявшие своего значения и в наши дни. Вместе с тем воззрения гениального писателя и известного мыслителя, выразителя настроений и чаяний многомиллионного патриархального крестьянства пронизаны кричащими противоречиями, глубокий анализ которых дал В.И.Ленин в своих статьях о Толстом. С одной стороны Толстой наносил тяжёлый удар по догмам православной церкви. С другой стороны он ищет пути обновления религии, высказывает явные идеалистические утверждения. В то же время для Толстого характерно реалистическое восприятие природы и общественной жизни, у него встречаются материалистические суждения. Исходя из позиции метафизики в решении ряда вопросов, допуская, например, существование вечных и неизменных истин, Л.Н. Толстой вместе с тем в своих художественных творениях отражает диалектику материального и духовного. Мастерское изображение Толстым “диалектики души”, подвижность и динамика воззрения многочисленных героев его романов, повестей, рассказов находится в явном противоречии с его метафизическими предрассудками, утверждениями, с присущей ему нечёткостью в вопросе о соотношении материального и идеального.

В области социологии, особенно в истолковании закономерностей общественно-исторического развития, Лев Николаевич утверждает ряд весьма важных и ценных в научном отношении истин. На материалах русской и мировой истории писатель в художественно-наглядной форме показывает движущие силы и определяющие факторы общественно-исторического объективного развития человеческого общества. В своём труде “Философия истории” Толстой рассматривал движение человечества. Он считал, что это движение непрерывно, а следовательно постижение законов этого движения есть цель истории. Но, что бы постигнуть законы непрерывного движения - суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольное, непрерывный единицы. Это достигается двумя приёмами. Первый приём состоит в том, что бы взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как не может быть началом никакого события, так как оно непрерывно вытекает из другого. Второй в том, что бы рассматривать действия одного человека (царя), как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного лица. Но для изучения законов истории нужно изменить совершенно наблюдения предмет, оставить в покое царей и полководцев, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Предметом истории всегда была жизнь народов и человечества. Но историки разделились на старых (древних) и новых. Решались вопросы о воле людей и о том, чем она управлялась. Для древних вопросы эти разрешались верою в непосредственное участие божества в делах человечества. Новая история это отвергала. Она отвергала теорию, но следовала ей на практике. Вместо прежних угодных божеству целей народов: греческого, римского, которые представлялись целями движения человечества, новая история поставила своей целью благо французского, германского, английского и в самом высшем отвлечении, цели блага цивилизации всего человечества, под которым разумеются обыкновенные народы, занимающие маленький северо-западный уголок большого материка. Новая история отвергла верования древних, но пришла к ним другим путём:

1. Что народы руководятся единичными людьми;

2. Что существует известная цель, к которой движутся народы и человечество.

Но Толстой считает, что соединить эти две истории невозможно. Но если соединить обе истории вместе, как то и делают новейшие историки, то это будет история монархов и писателей, а не история жизни народов.

По мнению Толстого, важнейшую роль в истории играют свобода и необходимость. Это философские категории, выражающие взаимоотношение между деятельностью людей и объективными законами природы и общества. Свобода это способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на опознание объективной необходимости. Необходимость это то, что не может в данных условиях не произойти, что обязательно должно произойти. Это также развитие явлений, которое с неизбежностью вытекает из внутренних существенных взаимосвязей, взаимоотношений и взаимодействий этих явлений. Соотношение свободы и необходимости всегда меняется, то есть религия, здравый смысл, человечество, наука права и сама история одинаково понимают это отношение между необходимостью и свободой. Все без исключения случаи в которых увеличивается или уменьшается наше представление о свободе и необходимости имеют только 3 основания:

1) Отношение человека, совершившего поступок к внешнему миру. Если рассматривать одного человека, а на него действуют какие либо предметы, то свобода уменьшается, а необходимость увеличивается.

2) Ко времени. Это есть то основание в следствие которого жизнь и деятельность людей живших века тому назад, связанная со мною во времени, не может представляться мне столь свободною, как жизнь современная, последствия которой мне ещё не известны. Рассуждение о свободе поступка становятся сомнительными, чем дальше переносится воспоминаниями и вперёд суждениями. Свобода людей становится сомнительной, а закон необходимости очевиден.

3) К причинам произведшим поступок. Представления о свободе и необходимости увеличиваются или уменьшаются в зависимости от причин, но как бы не удлиняли и не укорачивали период времени, как бы понятно или непостижимо были бы для нас причины - мы никогда не сможем себе представить не полной свободы, не полной необходимости.

Так как :

1) Представить себе человека свободным, вне пространства невозможно;

2) Для того, что бы представить его движение свободным, надо представить его в грани настоящего, прошлого и будущего, т.е. вне времени, а это невозможно;

3) Нельзя совершить поступок без причины, так как то, что я хочу совершить поступок без причины и есть причина моего поступка.

Точно так же мы не можем представить человека, его действия без участия свободы и подлежащего только закону необходимости, так как всё равно есть доля свободы.

Всё это ведёт к двум основаниям миросозерцания человека к разуму и сознанию. Разум выражает законы необходимости, а сознание выражает сущность свободы. Свобода, ничем неограниченная, есть сущность жизни в сознании человека. Только при соединении свободы и необходимости есть ясное представление о жизни человека. Толстой считает, что в отыскании причин история должна поставить своей задачей отыскание законов, так как несмотря на отдельные элементы фатализма Толстой правильно решает вопрос о роли народных масс в истории, в создании ими материальных благ и духовных ценностей, справедливо критикует точку зрения тех историков и социологов, которые изображают обладающую властью отдельную личность, как нечто определяющее в историческом действии.

Вообще Толстой пытался постигнуть человека и природу в её единении с человеком. Толстой развинчивает “новую культуру” светский стиль мышления, но зовёт не к традиционной, а к “своей” церкви. Толстой - теоретик единения. Он восстаёт против распада на составляющие, чему подвержена современная наука, общество, культура. Он призывает людей к единственному природному единству. Значение творчества Толстого для развития русской мысли очень велик и не однозначно. Он преодолел секуляризм русской мысли. Секуляризация - это освобождение общественного и индивидуального от влияния религии. Он показал интеллигенции иной путь, но сам не пошёл им. Он не был понят ни последователями, ни современниками.